Билли и Рути оба понимают, что поженились они слишком рано. Несмотря на то что жизнь его решительным образом поменялась, Билли пытается хранить верность холостяцким привычкам и каждый вечер тащит жену в кафе «У Джейка». Молодой муж не замечает, что брак и материнство заставили Рути исподволь повзрослеть. Вместо того чтобы пить пиво и танцевать в придорожной забегаловке, она с большим бы удовольствием проводила тихие вечера дома, с Билли и крошкой сыном. В конце концов, не сумев примирить свои желания, молодые супруги ссорятся. Билли приходит с работы и обнаруживает, что Рути собрала вещи, прихватила с собой ребенка и уехала к родителям. Тогда Билли откупоривает бутылку виски и постепенно напивается в одиночестве, воображая себя одновременно Риком и его чернокожим другом Сэмом из фильма «Касабланка» — эта сцена живо напоминает эпизод в баре «Викер» из «Над пропастью во ржи».

Но тут, уже ночью, Рути возвращается — мать ее за это «чуть не убила». Под утро начинается гроза, Билли просыпается, не видит рядом с собой жены и решает, что она, как обычно, спряталась от грозы в туалете. На этом месте даже те читатели, которые до сих пор не видели в поведении Билли ничего предосудительного, должны были ужаснуться его бессердечности. Ком надо быть, чтобы спокойно спать, пока твоя жена дрожит от страха, запершись в туалете? Сколько раз ранимая и чувствительная Рути не находила у мужа помощи и защиты? Жену Билли находит на кухне, где она сидит в пижаме и читает журнал. Но он уже не тот, что прежде. «Когда гроза, ты меня сразу буди. Хорошо, Рути? Какие проблемы. Услышишь гром, ну и буди сразу» — просит Билли.

«По обоюдному согласию», напечатанный в феврале 1944 года, имел большой успех. Его персонажи были легко узнаваемы. Читателям было просто поставить на место Билли или Рути самих себя или кого-то из своих знакомых. Америка к этому времени третий год воевала, сотни тысяч мужчин были оторваны войной от своих семей. Жены и подруги жили и постоянном страхе за их жизнь, некоторые из мужчин так и не успели повидать родившихся в их отсутствие детей. Американцы, женщины и мужчины, наряду с радостью узнавания испытывали при чтении рассказа еще и зависть. Они не только сравнивали себя с его героями, но и мечтали оказаться на их месте — тогда бы они, читатели, уж точно бы знали, как правильнее поступить.

Как персонажи Билли и Рути крайне просты, но как раз простота — залог их достоверности. Заурядность реакции на происходящее сокращает до минимума дистанцию, отделяющую их от читателей. Один из самых удачных моментов рассказа — когда Билли читает записку, в которой Рути объясняет, почему она от него ушла. Билли перечитывает ее снова и снова, пока не выучивает наизусть — да так, что может читать ее по памяти даже от конца к началу. Когда Билли читает Рути ее записку задом наперед, он ведет себя глупо, но от этого только сильнее трогает читателя — тем, что и ему тоже дает право на такие же бессмысленно-трогательные поступки. Это умение Сэлинджера предложить читателю его собственный идеализированный образ сообщает его книгам завидную жизненную силу.

В конце мая 1943 года Сэлинджера перевели из Бейнбриджа в Нэшвиль, штат Теннесси, где располагался квалификационный центр американских ВВС. Там по результатам нескольких испытаний начальству предстояло решить, кого из Джерри готовить: пилота, штурмана или стрелка-бомбардира. Сам он не хотел становиться ни тем, ни другим, ни третьим и снова подал рапорт о зачислении на курсы подготовки офицерского состава.

На сей раз рапорт у него приняли, но приказ о зачислении все не приходил и не приходил. Сэлинджер написал в Вэлли-Фордж полковнику Бейкеру письмо с просьбой о помощи и даже съездил в Вашингтон, в надежде найти там протекцию. Но, несмотря на все усилия, его повысили в звании лишь до первого сержанта. В расстройстве он жаловался в письме: «Я страшно хочу стать офицером, а мне этого не разрешают»'.

Огорчение из-за того, что ему не позволили учиться на офицера, скоро вылилось у Сэлинджера в общее недовольство службой. Ему осточертело сержантское звание, трудно стало мириться с тем, что служебные обязанности отнимают почти все его силы. Вдобавок в Нэшвиле он страдал от одиночества — в Бейнбридже он успел обзавестись приятелями, а на новом месте ни с кем так и не подружился. Джерри внушал себе, что его нэшвильские сослуживцы — отличные парни, но все равно чувствовал себя среди них чужим. И очень хотел домой.

В июле Сэлинджера снова перевели — на сей раз на военно-воздушную базу Паттерсон-Филд, расположенную в Фэрфилде, штат Огайо. Там он был произведен в звание штаб-сержанта и получил под свое командование отделение будущих саперов, что, разумеется, отнюдь не исправило его мрачного настроения. Целыми днями, когда не приходилось просиживать в канцелярии, он гонял своих солдат, пытаясь если не внушить им страх, то хотя бы заставить беспрекословно повиноваться. Он вынужден был напускать на себя грозный вид и скрывать от подчиненных свою увлеченность литературой — будущие саперы вряд ли стали бы слушаться писателя.

После занятий с новобранцами Сэлинджер проводил ночи за письменным столом. В Нэшвиле он попробовал силы и жанре гротеска — написал рассказ «Париж», в котором героиня-француженка похищала Адольфа Гитлера, заманив его и дорожный кофр и заперев там. Издатели как один шарахались от такого сюжета.

Воодушевленный тем, что 17 июля «Сатердей ивнинг пост» опубликовал «Братьев Вариони», Сэлинджер спешно послал н журнал еще две вещи. Одна называлась «Рекс Пассард на планете Марс», а другая — «Крохотулька». Получив в «Сатердей ивнинг пост» отказ, он переправил оба рассказа в «Стори», но и там они были отвергнуты и со временем затерялись.