Анализу собственных смешанных чувств, вызванных уходом в армию и расставанием с домом, Сэлинджер посвятил рассказ «Последний и лучший из Питер Пэнов». В этом же рассказе впервые возникает семья Холдена Колфилда — литературное отражение семьи самого Сэлинджера. «Последний и лучший из Питер Пэнов» так никогда не увидел свет. Его рукопись хранится в архиве издательства «Стори пресс», в 1965 году переданном библиотеке Принстонского университета.

«Последний и лучший из Питер Пэнов» — очень личное произведение, посвященное взаимоотношениям Сэлинджера с самым близким ему человеком — с матерью. В его творчестве нет больше ни одной вещи, в которой бы столько места было уделено сильному характеру Мириам Сэлинджер, ее стремлению опекать сына и его неоднозначному к этому отношению.

В рассказе автор полностью ассоциирует себя с рассказчиком — старшим братом Холдена Винсентом Колфилдом. Сам Холден в «Последнем и лучшем из Питер Пэнов» «живьем» не появляется, а только упоминается другими персонажами. Центральная часть рассказа — диалог между Винсентом и его матерью, Мэри Мориарити. Винсент обнаружил, что мать (в тексте упоминаются ее огненно-рыжие волосы) перехватила и спрятала в ящике с посудой анкету из призывной комиссии. Он набрасывается на нее с упреками, и между ними разгорается спор, идти или не идти Винсенту в армию.

Мать доказывает, что в армии ему делать нечего. Убеждая сына, что не стоит менять радости домашней жизни на полную опасности армейскую службу, Мэри показывает на младшую сестру Фиби, играющую на лужайке под окном в новеньком синем пальтишке. Винсента пронзает всепоглощающая нежность к сестре, а когда у него наконец получается отвести от нее взгляд, мать напоминает о смерти младшего брата Кеннета, в которой Винсент чувствует себя виноватым. Матери тяжело затрагивать эту тему, но ради того, чтобы убедить сына, она делает это. «Сначала ей явно было малость не по себе, но потом она, как всегда, бросилась с головой в омут», — говорит Винсент. Разговор завершается тем, что он обвиняет мать в нескольких случаях невольного лицемерия: когда она спрашивала у слепого человека, который час, или в другой раз просила калеку подстраховать ребенка, спускающегося с крутого утеса. Винсент поднимается к себе в комнату, осознав, по-видимому, почему мать, потерявшая одного сына, не хочет лишаться второго. Про себя он называет Мэри «последним и лучшим из Питер Пэнов», потому что она думает не о продлении своей молодости, как Питер Пэн, а о продлении жизни своих детей. Винсент отказывается разбираться в собственных спутанных чувствах, но читателю, однако, ясно, что на войну он пойдет. В последующих рассказах колфилдовского цикла Винсент станет воплощением эмоциональной закрытости и неизбывного страдания.

Двадцать седьмого апреля 1942 года рядовой Джером Дэвид Сэлинджер, личный номер 32325200, прибыл для прохождения действительной службы на военную базу Форт-Дикс, штат Нью-Джерси. В Форт-Диксе он сразу получил назначение в роту «А» 1-го батальона войск связи, расквартированного на базе Форт-Монмаут на побережье все того же Нью-Джерси.

Функции тогдашних американских войск связи были исключительно широки: от совершенствования радаров до обеспечения работы голубиной почты. В солдатах и офицерах этих войск более всего ценилась техническая смекалка, Которой катастрофически не хватало новомобилизованному рядовому. Зато база Форт-Монмаут идеально подходила Сэлинджеру своим месторасположением: во время увольнительных ему было близко добираться до дома или до городка Пойнт-Плезант, где жила с матерью Уна О’Нил.

Военную базу Форт-Монмаут окружали болотистые низины, ручьи и перелески — эта пересеченная местность хорошо подходила для физической и тактической подготовки личного состава. Когда на базе появился Сэлинджер, та в связи со вступлением Америки в войну активно расширялась, повсюду шло строительство. На базу непрерывно при-in.пили новые партии новобранцев, а сформированные здесь команды отбывали к другим местам прохождения службы, отчего в Форт-Монмауте царил с трудом контролируемый к. юс. Новые капитальные казармы для свежего пополнения только еще строились, поэтому Сэлинджера определили на жительство в огромную палатку — десятки таких палаток окружали центральный плац. Его соседи, выходцы из самых разных уголков Соединенных Штатов, «постоянно поедали апельсины и слушали викторины по радио», отчего, жаловался Сэлинджер, писать в палатке не было никакой возможности.

Современному читателю трудно поверить, что в армии Сэлинджер чувствовал себя более или менее нормально. Ведь с его бунтарством, отягощенным изрядной долей столичного высокомерия, по идее трудно было прижиться в казармах. Самим своим устройством армейская жизнь, казалось бы, никак не подходила молодому писателю, индивидуалисту п любителю одиночества. Сэлинджеру, однако, не чужда была тяга к порядку — черта, которая развилась у него из стремления находить смысл в случайных на первый взгляд явлениях. Несмотря на репутацию юноши несобранного и расслабленного, благодаря литературным занятиям он выработал в себе умение настойчиво идти к поставленной цели — в армии это умение оказалось ему полезным.

Армейская служба наложила заметный отпечаток на литературное творчество Сэлинджера. Среди фермеров с махрового Юга и обитателей трущобных городских кварталов он волей-неволей должен был приспосабливаться к новому окружению. Сэлинджер заводил все больше знакомств, и каждое в чем-то меняло его представление о людях в целом — это затем отразилось и в его книгах. Как бывшему курсанту Вэлли-Фордж, адаптироваться к военным порядкам ему было проще, чем большинству сослуживцев, с которыми у него завязывались приятельские отношения, совершенно невозможные в гражданской жизни.

Вскоре после перевода в Форт-Монмаут Сэлинджер сказал Уиту Бернетту, что он даже рад сделать небольшой перерыв в писательской работе, хотя порой «ужасно тоскует по своей маленькой пишущей машинке». До конца 1942 года Сэлинджер практически ничего не писал. Вместо литературных занятий он немало сил и времени посвятил попыткам получить офицерское звание.

С учетом полученного в Вэлли-Фордж военного образования и подготовки в Учебном корпусе офицеров запаса Джерри полагал, что службу ему следует проходить не в рядовых, а офицером. В июне он подал рапорт с просьбой о зачислении на курсы подготовки офицерского состава, для верности заручившись рекомендательными письмами от Уита Бернетта и начальника училища Вэлли-Фордж полковника Милтона Бейкера.