– Зловещее местечко, – задумчиво пробормотал Андре. Он подошёл к двери и внимательно рассмотрел её. Толстые, местами гнилые доски были стянуты сталью. Кое-где гвозди расшатались и вышли шляпками наружу. В самом низу, почти у пола, стальная полоска отошла. Мерон внимательно осмотрел её, сел на землю спиной к двери и попытался кромкой железа разрезать верёвки. Время - вот что ему нужно. Узел на запястье был толстый, но постепенно стал поддаваться.

Сверху послышались шаги. Андре отскочил в сторону и сел в углу. Дверь распахнулась, вошли четверо. В руках одного из них был стул. Второй нёс книги, кузнечные клещи и жаровню с тлеющими углями. Ни слова не говоря, двое грубо схватили связанного пленника и усадили на стул. Один из вошедших раздул огонь и положил на него щипцы и стальной прут.

В комнату вошёл ещё один человек. Это был тот самый всадник, владелец вороной лошади. Все обращались к нему, как к командиру.

– Как вас зовут, молодой человек?
– он встал напротив Мерона, покачиваясь всем телом с носка на пятку.

– Вы же смотрели мои проездные бумаги. Там всё написано.

Звонкая пощёчина откинула голову юноши назад.

– Вам следует отвечать, когда я спрашиваю!

– Жан, Жан Либера. Еду в Москву гувернёром в один из дворянских домов.

– Допустим… Что это за книги? – человек показал глазами на пол.

– Обычные книги. Франсуа Шатобриан, Монтескье, Вольтер…

– Почему некоторые страницы содержат пометки?

– Я просто подчёркиваю в тексте интересующие меня места.

– Не надо мне лгать! На страницах помечены слова, которые являются составной частью зашифрованного послания, – человек кивнул в сторону жаровни.
– Вы видите это? Давайте, Мерон, откройте мне тайну шифра - и я отпущу вас.

– Простите, но вы меня с кем-то путаете. Моё имя – Жан Либера, я еду…

– Приступайте! – человек отошёл в сторону.

Бандиты грубо схватили свою жертву, поставили на ноги, с плеч сдёрнули сюртук и, стянув им локти, разорвали до пояса рубашку. Раскалённый железный прут прикоснулся к груди.

– А-а-а-а!

Вопль истязаемого разорвал тишину подземелья. Было больно, но Андре сохранял ясность сознания. Он закатил глаза под мокрые от слёз ярости ресницы и повалился на пол.

К нему подошли, потрогали подошвой сапога лицо, приоткрыли веки.

– Да он - сопляк, неженка. Тьфу ты, Господи боже мой… Потерял сознание. Мы просто ошиблись, схватив его. Это действительно провинциальный учителишка...

Жёсткий голос старшего заставил всех замолчать:

– Воды!

В лицо Мерону ударила холодная струя. Он открыл глаза.

– Где я? – и тут же голова его упала на грудь.
– Боже мой, как больно. Что я вам такого сделал? – Андре выдавил из глаз ещё несколько слёз, тем более, что это было совсем не трудно. Боль на самом деле разрывала каждый кусочек обожжённой кожи и плоти.

– Или он хороший актёр, обладающий волей и мужеством - или на самом деле мы обознались. Дайте ему попробовать ещё огня.

– Не надо, я вам всё скажу! Да, я Мерон, я - Папа римский, король Египта! Я буду тем, кем вы скажете! Только не трогайте меня больше! Запах горелого мяса сводит меня с ума. Не надо, не надо!

Раскалённый кусок металла снова прикоснулся к обнажённой груди.

Андре, извиваясь всем телом, заставил стальную полосу скользнуть по плечу и снова обвис тряпичной куклой на руках похитителей. Ему опять плеснули водой в лицо. Андре поднял веки, глаза его блуждали по потолку. Он стонал на одной ноте. Грудь поднималась и опускалась в частом дыхании.

– Чёрт! Сейчас он признается в чём угодно. Оставьте его. Пусть посидит здесь и подумает. День без воды с тараканами и крысами заставит его пораскинуть мозгами. Если он умный человек - он даст нам шифр и всю информацию. А если это гувернёр, - предводитель пнул Мерона под рёбра, – придётся отпустить его.

Человек отвернулся и, думая, что Андре не видит жеста, провёл ребром ладони по горлу. Бандит у жаровни кивнул головой.

Шёл уже второй час после полуночи. Внутренний хронометр в голове ещё ни разу не подводил Мерона. Он сидел у двери, перетирая полоской стали верёвку. За окошком под самым сводом камеры виднелся кусочек Луны. На потолке плясали тени, очевидно, от факелов, зажжённых во дворе. Сверху раздавался шум. Нетрезвые голоса, разговоры, стук бокалов изредка перекрывались смехом.

Наконец верёвки поддались. Андре стряхнул остатки разрезанных прядей на пол и стал растирать побагровевшие руки. Восстановив кровообращение в пальцах, он взялся за гвоздь, чуть вылезший от времени и старости из дубовой доски. Места ухватить его покрепче было недостаточно, но Мерон снова и снова пытался расшатывать его, напрягая мышцы пальцев и рук.

Но вот гвоздь по миллиметру стал выходить из гнезда. Ещё полчаса усилий с небольшими перерывами - и ржавый стержень оказался в ладонях у Андре. Он вытащил из кармана носовой платок, подсунул его в щель между порогом и дверью в том месте, над которым в замочной скважине торчал забытый ключ, аккуратно вставил в отверстие гвоздь и стал с усилием вращать кончиком стержня, пытаясь вытолкнуть ключ наружу. После нескольких бесплодных попыток ключ с громким стуком упал в платок.