— Понятия не имела об этом! — удивилась Джоан.

— Ее отец живет на Доминике. Его зовут Элойсо Родригес де Месонеро.

Харви произнес имя и фамилию так, словно они должны были что-то значить для нее. Но Джоан слышала их впервые.

— Патрик ничего не сказал мне об этом, — сказала она несколько обиженным тоном.

— Думаю, что, опаздывая на самолет, он решил не вдаваться в подробности. Я слышал, старик умирает. — Подняв голову, Харви уставился вдаль, как будто увидел там что-то или кого-то. — Бедняга, — продолжал он, но жалости в его голосе не послышалось. — У этого де Месонеро не осталось никого, кто мог бы о нем позаботиться. Он оттолкнул от себя всех.

Глаза Джоан сузились.

— Ты слишком хорошо осведомлен обо всем. Тебе рассказал Патрик?

— Да нет, Сайлас.

— Мог бы и мне сказать. Я более близка к нему, чем ты, — вконец разобиделась Джоан.

— Верно, — задумчиво произнес Харви с загадочной полуулыбкой, — ближе. Но Сайлас знал, что я передам тебе все. Как удачно, правда, что мы окажемся на одном острове с Бел и Патриком? Если тебе надоест моя компания, сможешь какое-то время проводить в их обществе. Во всяком случае, интересно будет увидеть плантацию, которую собирается унаследовать Бел.

— Я не хочу на Доминику, — решительно заявила Джоан. — Я остаюсь здесь. Ты не сможешь заставить меня покинуть родной дом. Даже если это означает конец нашего брака! — Однако, когда она представила навсегда уходящего из ее жизни Харви, у нее перехватило дыхание, а глаза наполнились слезами. Почему ей так трудно с ним? — Ты специально хочешь разрушить наш брак! Я знаю! — с жаром выкрикнула она. — Тебе ненавистна сама мысль о жизни здесь. Ты жалеешь о том, что женился на мне…

— Нет! — раздраженно возразил он. — Ты не права! Я просто пытаюсь вновь вдохнуть в тебя жизнь! Стараюсь любыми путями достучаться до тебя — во что бы то ни стало вызволить из плена навязчивых идей.

Она вспыхнула.

— Ты отвратительный человек!

— Я должен был уцепиться за то, что ты больше всего ценишь, и играть на этом, — сказал он, как будто в этом не было совершенно ничего зазорного.

— Хедер-хауз? — требовательно спросила она. — Значит, все эти угрозы насчет жизни в другом месте были просто уловкой?

— Крайними мерами, — объявил он, и в голосе его не прозвучало ни малейшего раскаяния. — После истории с Бруно ты плыла без руля и ветрил, испытывала жалость к самой себе…

— Мне было очень больно, ты — зверь! — выкрикнула она, напуганная тем, что он может быть столь бесчувственным.

— А ты апатична и безразлична ко всему. — Ее слова, казалось, не произвели на Харви никакого впечатления. — А не должна быть такой, по крайней мере в данный момент. Тебе надо взять себя в руки. Придется принять много трудных решений.

— Мне придется трудно только в том случае, если ты будешь так со мной обращаться! — яростно бросила она.

Харви одобрительно кивнул.

— Вот так-то лучше. Вся беда в том, что всегда рядом с тобой находился сильный человек, а когда его не оказалось, ты начала искать и нашла Бруно. Но только он повел себя не так, как, по твоему мнению, должен был, и ты решила сбежать домой и спрятаться от всего. Тебе хотелось, чтобы за тебя решал кто-нибудь другой. Сайлас, Линда, я…

— Ну и что? — угрюмо огрызнулась оскорбленная его обвинениями Джоан.

— Но сейчас не время зарывать голову в песок, — резким тоном ответил он. — Тебе понадобится вся твоя сила воли. А теперь, когда я встряхнул тебя и ты снова способна бороться…

— Как ты самонадеян! — выкрикнула она, придя в негодование от метода, которым он поднимал ее дух. — Ты не кукольник, а я не марионетка. И не потерплю, чтобы ты играл моими чувствами.

— Я не играю твоими чувствами, — возразил Харви. — Ими играет жизнь. И именно меня судьба выбрала, чтобы нанести тебе несколько ударов.

— Но почему? Почему единственным человеком, желающим причинить мне боль, являешься ты! — с горечью воскликнула Джоан.

— Нет, я не собираюсь причинять тебе боль. Ты слишком нужна мне.

Сразу потеряв нить разговора, она словно окаменела.

— Нужна? Почему же, интересно, я тебе нужна? — отрывисто спросила она.

Его непроницаемый взгляд переместился с ее горящих глаз на крепко стиснутые губы и обратно.

— Потому что я нужен тебе.

— Черта с два ты мне нужен! — дерзко сказала она, смертельно побледнев.