Так что совершенно не факт, что пыльца от моих двудольных и однодольных благотворно скажется на местной флоре.

Хотя теперь переживать поздно — раньше думать надо было, прогрессор хренов. Камень брошен, круги по воде пошли. Будущее покажет. Хотя, если что худое приключится, то проявится не сейчас и даже не в следующем сезоне. Буферность полей Сергея Васильевича по сравнению с этой экспериментальной делянкой огромна, так что ничего фатального произойти не должно. Да и не конкретную же заразу я из двадцатого века притащил.

Ладно, проехали — меня жена ждёт.

— Ты чего стучишься в собственную спальню? — лучисто улыбнулась Настя, когда я зашёл. — Опасаешься застать меня в объятьях другого мужчины?

Вот огорошила вопросом. Стою и таращу глаза как даун. А что отвечать? Навскидку-то...

— Разобрался со своими проблемами? — милостиво сменила тему супруга.

— Почти.

— Что значит «почти»? — приподняла свои собольи бровки госпожа Демидова. — Опять сейчас убежишь?

— В полном твоём распоряжении. Но в баню меня к вечеру отпустишь? Не хочется, чтобы моя любимая жена спала сегодня с немытым мужчиной.

— Ах, ты об этом...

Господи! Как она очаровательно улыбается!

— ... Конечно, попарься. Мне желателен рядом муж не только любимый, но и чистый.

Только... Вадик... — Настя посмотрела слегка виновато. — Я тебя очень люблю, очень соскучилась, но...

— Успокойся, солнышко — всё понимаю. Нашего ребёнка беспокоить не будем. Как чувствуешь себя? Мне Тихон сказал, что плохо тебе было.

— Сейчас — хорошо...

— Что значит «сейчас»? — обеспокоился я.

— Последнее время. Действительно было, что и подташнивало, но недели две назад в последний раз. А теперь всё хорошо — я же не больная. Вот только молоко, сметану и всё остальное из молока полученное даже видеть не могу. Даже мороженое.

Ну — это нормально. Беременная женщина и бзики с едой — обычное дело...

Упс! Ненормально! — Молоко — это кальций. Кальций необходимый для «строительства» скелета ребёнка. Противоестественно, что организм будущей матери не принимает молочных продуктов — он должен их требовать. Не мел же она грызёт втихомолку!

— Настенька, неужели и творог не кушаешь?

— Видеть не могу. Вадь, прекрати — меня от упоминания уже тошнит.

— Сыр?.. — несмело спросил я.

— Обожаю! Лопаю чуть ли не по фунту в день, — расцвела моя благоверная от упоминания о «лакомстве». [3]

Уфф. Камень с души свалился.

Вот спрашивается: какая принципиальная разница между творогом и сыром? А есть оказывается. Неуловимая, непонятная, но есть. И, наверное, даже не стоит пытаться её понять. Организм будущей матери сам разберётся, чего он требует.

— Погулять не хочешь?

— Тебе просто со мной скучно?

Во! — Это уже нормально — капризничает. А то я уже беспокоиться начал на предмет Настиной покладистости.

Ленка, на соответствующем месяце, из меня всю кровь выпила своими перепадами настроения:

— Пойдём гулять?

— Ты что угробить меня хочешь? Вон какая погода!..

На другой день:

— Пойдём гулять!

— Так посмотри, какая погода. (Та же самая)

— Вот! Тебе лишь бы лишний раз меня на свежий воздух не вывести! (слёзы)

И так постоянно.

То, что закидоны беременных женщин — притча во языцех известно давно, но моя Настя была на удивление «нестервозной». И минут через пять мы отправились на прогулку.

В тот самый парк, по которому я гулял в самый первый день знакомства с усадьбой. Золотая осень ещё не наступила, но вовсю предупреждала о своём скором приходе: зелень в кронах деревьях ещё преобладала, но и жёлтого цвета вполне хватало.

Война войной, но прислуга в имении своё дело знала и обязанности исполняла — дорожки в парке были убраны от неизменно текущего с местной флоры листа, только отдельные жёлтые вестники осени валялись на дорожках, что, кстати, совершенно не раздражало и не вызывало ощущения некого непорядка.

Гуляли, болтали ни о чём, прочитал Насте ещё пару стихов Белянина, которые вспомнил...

А когда вернулись, во дворе уже разгружали мешки с телеги вернувшегося Тихона.

— Ну, как дела на делянках? — не утерпел я поинтересоваться.

— Так что, ваше благородие, — поклонился мне и Насте слуга, — с пшеничкой всё замечательно: два с половиной пуда сняли с того участка, что новой засеяна, а с полей — хорошо если по два пуда будет на такой кусок поля...

Уже радует. Во всяком случае, пока.

— А вот с горохом — швах, — продолжал Тихон, — весь почти гусеницы поели. Хотя молодой, говорят, он дюже вкусный. Наверное, стоит только в саду возле дома выращивать.

— Ваше благородие, — слегка замялся мой слуга, — так как? Возьмёте меня с собой?