Если команда попадала в ворота, ей начисляли десять очков, но право подачи переходило к следующей команде по часовой стрелке. Зато тот, кто забил гол, мог занять место в центре поля. Оттуда было легче перехватить юку и метнуть её в любые ворота по выбору, за что команда получала пять очков. Однако, если юка свихивалась, подающего удаляли с поля.

Команда, которой забили гол, тоже теряла своего ловца, и на его место вставал один из защитников. Стоп-игра объявлялась, когда в какой-либо из команд не оставалось игроков. Габриэль заработала славу как раз за то, что несколько раз осталась одна и всё же умудрилась завоевать победу. Таковы были правила игры первой линии, которую пришел смотреть Филь.

Матч судил профессор Като Иллуги. Поначалу школяры отнеслись к нему несерьезно — что этот дедуля может понимать в игре! — и часто спорили с ним, иногда горячо. Но еще не было случая, чтобы тихо и вежливо он не доказал им правоту своего решения.

Профессор стоял на склоне холма среди толпы болельщиков, держа в одной руке судейский Арпонис, другую положив на набалдашник шеста, который торчал из железной бочки с множеством дырок. Эта штука называлась флютиг и заменяла собой свисток, которого часто не слышали.

— БУМ-М! — прокатился по полю низкий вибрирующий гул, когда ректор толкнул шест от себя.

Юка взмыла из центра поля, и как камень, пущенный из пращи, метнулась к воротам, мешковина которых была выкрашена в красный цвет. Защитники ворот нацелились на неё, пытаясь отбить, но хитрость состояла в том, что чем больше лучей нацелено в юку, тем слабее она реагировала, зато могла быстро свихнуться.

Затормозив перед линией защиты, шар провернулся винтом и метнулся к одному из защитников. Сбитый наземь, тот выронил жезл, а неугомонный шар свалил второго. Остальные в испуге опустили жезлы. Юка, вращаясь, зависла перед незащищенными воротами, и противная сторона тут же этим воспользовалась.

— БАМ-З! — повис над полем звон, когда ректор дернул шест на себя.

Это был сигнал конца подачи. Ловец команды угрюмо пошел с поля, его место занял один из защитников.

— Остолопы! — закричали с холма. — Вам не жезлами играть, а дровами, больше пользы!

Новый ловец пнул по мешковине ворот и юка вылетела из них на поле. Подающий отпасовал её к желтым воротам, откуда её отбили с таким пылом, что шар опять угодил в красные.

— Ротозеи! — завопили болельщики и завыли: — У-у-у! Валите с поля, дайте другим поиграть!

Красноворотники обиделись и, достав юку, пнули её в сторону «желтых», к которым перешла подача. Подающий «желтых» не растерялся — подцепив юку жезлом на лету, он подтянул её к центру поля и так ударил по ней «стрелком», что шар со всхлипом вспорол воздух по направлению к зеленым воротам.

— Ах-х-х! — вскричала толпа на холме.

У «зеленых» с этого фланга стояли двое игроков — Габриэль в центре и Титус Десмонд с краю. Габриэль взвизгнула:

— Мой! Вот вам!

Отбитая ею юка понеслась назад. Дальше случилось то, что часто бывало, когда в игре сходились Габриэль и Харпер Атли, невысокий, узкоплечий, но шустрый подающий у «желтых». Юка стала носиться между ними, с каждым ударом набирая скорость, всё быстрее и быстрее, так, что её трудно было разглядеть. Она вот-вот должна была свихнуться, а свихнувшаяся в самом начале юка ломала игру.

Когда она опять неслась к «зеленым», Титус крикнул Габриэль:

— Беру!

Он схватился за шар «петлей». Озверевшая юка, изменив направление, ринулась на него. Толпа на холме пришла в движение.

— О-о-о!..

Юка летела слишком высоко, не попадая ни в Титуса, ни в ворота. Если ловец не поймает её, она угодит в середину болельщиков.

— БАМ-З!

Шар свалился к ногам ловца «зеленых»: ректор успокоил его точной дозой из Арпониса. Габриэль утерла пот с красного лица, дожидаясь, пока юка придет в себя.

Едва ловец «зеленых», ушастый и прыщавый Марисол Миро, снова послал юку к центру, Габриэль цапнула её и, размахнувшись, будто шар был у неё на конце бича, с первого удара забила гол в красные ворота.

— У-у-у! — опять завыли на холме. — Так неинтересно!

Филь тоже потерял интерес. В игре было что-то не так: слабейшая команда постоянно вылетала в самом начале, и игрокам приходилось начинать игру второй линии, то есть двумя командами. С другой стороны, сегодня за «красных» бился Фрисл, а он играл не хуже, чем Габриэль. Может, он ослеп? Филь посмотрел на солнце. У него зачесалось в носу от предчувствия разгадки.

— А как вчера сыграли «желтые»? — спросил он у Бенни Тендеки, кусавшей рядом губы от отчаяния.

Злая, что команда, за которую она болела, проигрывает, Бенни бросила со злорадством:

— Так же, как сегодня «красные»!

— А они играли тем же составом?

— Тем же!

У Филя больше не осталось сомнений.

— Юку не видно в прямых лучах солнца! — заорал он, стараясь, чтоб его услышал профессор Иллуги. — Её не видно в лучах солнца!

К нему обернулись несколько человек, на их лицах читалось недоумение. Кто-то прыснул от смеха.