— Стой! — Аман шагнул к товарищу. — Стой!

— Мне некогда стоять. Если хочешь ехать, залезай в машину. Не хочешь — бог с тобой! Поехали, ребята!

— Тебе ведь говорят, подожди!

— Ну, жду, что скажешь?

Аман, ни слова не говоря, зашёл в дом, пробыл там от силы минуты две и, выйдя, запер дверь. Потом приглушённым голосом спросил:

— Что делать с ключами? Или их тоже бросить в машину?

— Вот теперь ты немного начинаешь смахивать на сына Тойли Мергена.

— Что?

— Да ничего. Давай ключи сюда. Сейчас мы отвезём их новому хозяину.

Машины остановились у горсовета. Нобат на минуту забежал туда, и они двинулись дальше.

Когда Нобат привёз Амана со всеми пожитками, Тойли Мерген как раз вышел из дома, собираясь в поле.

— Мы приехали, Тойли-ага! — выпрыгнув из кабины передней машины, громко сказал Нобат и подмигнул, кивнув на вторую машину.

— Вижу! — глухо проговорил Тойли Мерген и бросил хмурый взгляд на сына. — Приехал?

— Приехал.

— Пошли, коли приехал!

Тойли Мерген не дал сыну зайти в дом и поздороваться с матерью, а сразу повёл его на полевой стан.

За сутки всё тут изменилось. Значит, разговор пошёл на пользу. Хлопок вывезли, и парни уже не прохлаждались возле хармана, как вчера. Вместо них работали молодые женщины.

Окинув стан хозяйским глазом, бригадир продолжал свой путь. Под большим чёрным казаном полыхает огонь. Но почему же у очага никого нет? Неужели хитрый усач, увидев бригадира, спрятался?

— Повар! — позвал Тойли Мерген.

— Повар здесь, сынок… — отозвалась старая Боссан. Она вышла из помещения, волоча половину бараньей туши.

— А где Акы?

— Мой сынок? — Старуха заморгала подслеповатыми глазами, подошла поближе к бригадиру, заискивающе поглядывая на него, и только тогда ответила: — А он сегодня на хлопке, Тойлиджан! Ты ему хотел что-нибудь наказать?

— Ну, раз на хлопке, пусть не крутит усами, а собирает побольше. Вот и всё, что я хотел ему наказать!

— Соберёт, соберёт! У него и дела другого нет. Ещё как соберёт! — Старуха подошла к очагу, не переставая бормотать: — Может, кому и надо повторять приказание, но сын старой Боссан не заставит тебя, Тойлиджан, дважды повторять ему одно и то же…

Аман тем временем ходил следом за отцом, не произнося ни слова.

— Ты чего за мной увязался, точно хвост, — не выдержал Тойли Мерген. — Вот твоя машина, ступай и занимайся своим делом! И учти, твоя дневная норма — десять тонн!

— Не знаю, удастся ли собрать столько, — проговорил Аман.

— Собери сколько сумеешь, хоть грамм, но собери!

— Папа, по-твоему, я для этого учился пять лет?

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты учился для того, чтобы люди водили машины под твоим началом?

— Да, именно. Хочу тебе напомнить, что я инженер.

— Я никогда ничего не забываю, Аман! Не надо было болтаться целый год в городе! Остался бы ты тогда здесь, пожалуй, и правда руководил теми, кто водит машины.

— Я уехал с твоего разрешения.

— Будь у меня умный сын, он бы не уехал! А сейчас мне нужен водитель. Водитель! Понял? В колхозе, слава богу, и без тебя командиров и советчиков хватает. Хлопок осыпается, пропадает народное добро. Вот о чём надо думать.

Одна из двух хлопкоуборочных машин стояла в поле с тех пор, как её пригнали с завода. Вторая, пофыркивая мотором, готовилась двинуться в путь. Ею управляла юная Язбиби, всего лишь в прошлом году окончившая десятилетку и двухмесячные курсы водителей.

Язбиби высунулась из кабины, увидев бригадира с сыном.

— Салам алейкум, Тойли-ага! — крикнула она, сделав вид, что не замечает Амана.

Тойли Мерген оглядел до блеска вымытую машину и приветливо заговорил с девушкой:

— Как поживаешь, дочка? Норму-то выполняешь?

— С нормой — порядок, Тойли-ага, только обидно, что вон та машина стоит без дела. Если некого посадить за баранку, значит, она здесь не нужна. Отдайте её тем, у кого она не будет простаивать.

— И у нас не будет. Вот водитель пришёл, дочка, — сказал Тойли Мерген и повернулся к Аману. — Ты кого ждёшь? Садись!

— Значит, так?

— Да, так!

Считая, что вопрос с сыном решён, Тойли Мерген повернул назад.

Увидев, как неохотно Аман залезает в кабину, Язбиби усмехнулась. «Так и надо ему, маменькиному сынку», — подумала она.