— Джилли, посмотри на меня! — Выражение ее глаз раздирало ему душу. Больше всего на свете ему хотелось бы обнять и утешить ее. Ему хотелось бы все исправить. — У тебя хорошая карьера — как и у твоей матери. И этим сходство между вами ограничивается. Ребекка для тебя важнее всего, и ты ради нее готова на все. Я знаю тебя и не сомневаюсь в этом.

— Но адвокат сказал…

— Он ошибся. — Джека переполнял гнев, и он снова поймал ее руку. — Я готов подвесить этого ворона вниз головой за то, что он так тебя напугал.

— Он меня подготовил! Я должна знать, что мне грозит. Я должна подготовить себя на случай… если… на случай…

Джилл снова замолчала, борясь со слезами. Джек держал ее за руки, ощущая непреодолимую потребность ее защитить. Ему хотелось притянуть ее к себе, оберегать, победить всех угрожающих ей драконов.

— Ты ее не потеряешь, — сказал он голосом, полным стальной решимости. — Этого не произойдет.

— Мамочка, я хочу пить! — Ребекка подбежала к столику и резко остановилась, заметив Джека.

Джек улыбнулся:

— Привет.

Девочка посмотрела на мать, а потом, словно ободрившись, снова на Джека.

— Я тебя уже видела.

— Я — Джек.

Ребекка улыбнулась, и от уголков ее глаз разбежались морщинки — точь-в-точь как у Джилл. У Джека от чувства острой нежности и жалости к Джилл и Ребекке сжалось сердце.

— Как в стишке, — сказала девочка, залезая на стул между ним и Джилл. — «Джек упал, башку сломал». А «башка» — это значит его голова.

Джек серьезно кивнул:

— Я тоже об этом что-то слышал.

— Это правда. — Ребекка посмотрела на его поднос. — Мне можно жареной картошки?

Джек посмотрел на Джилл.

— Если мама позволит.

— Надо попросить вежливо, — укоризненно заметила Джилл, хотя никакие строгие нотки не могли скрыть сквозившую в ее глазах нежность.

Малышка подняла к нему личико и взмахнула ресницами.

— Пожалуйста, Джек, можно мне немножечко картошки?

Секунду он смотрел на нее, совершенно покоренный, а потом улыбнулся и придвинул ей поднос.

— Можешь съесть всю. Но, боюсь, она уже остыла.

— Ну и пусть, — ответила девочка, внимательно выбирая себе самую поджаристую. — Я люблю, чтобы еда была холодная.

Джилл нежно провела рукой по головке дочери.

— И правда. Когда мы едим в ресторане, я прошу официанта на секунду поставить ее порцию в морозилку.

— Но они почти всегда решают, что мама пошутила! — Ребекка обиженно фыркнула. — И мне приходится на нее дуть. А это ужасно долго.

— Неприятно.

— Неприятно, — повторила за ним Ребекка. — Фу!

Она скорчила рожицу, сунула ломтик картошки в рот и принялась выбирать следующий. При прошлой встрече Джек не оценил, насколько Ребекка развитая и общительная девочка. И хоть он не слишком разбирался в детях, но ему показалось, что малышка очень сообразительная. Просто умница.

— Доедай, киска. Нам пора.

— Почему?

— Уже поздно, а мне надо еще кое-что сделать.

— А Джек с нами пойдет?

Джилл удивленно взглянула на дочь:

— Не думаю.

— Почему?

— Ну… я… он… — У Джилл покраснели щеки. — Не думаю, чтобы ему захотелось идти с нами в химчистку и магазин. Правда, Джек?

Он встретился с Джилл взглядом. Она молча умоляла его подтвердить ее слова.

— Я бы очень хотел пойти с тобой, Ребекка, но сегодня не могу. Ты меня пригласишь в другой раз?

Она мрачно кивнула, не отрывая глаз от недоеденной порции жареного картофеля, а потом со вздохом придвинула его Джеку:

— Ладно.

Джек шутливо нажал ей пальцем на кончик носа, а потом, поймав себя на непривычном жесте, поспешно отдернул руку и снова придвинул ей поднос.

— Пожалуйста, бери, Ребекка. Я уже поел.

Просияв, она повернулась к матери:

— Можно, мамочка? Можно — ну, пожалуйста!

Джилл посмотрела на Джека, и взгляд ее был так переполнен любовью, что его снова пронзила боль.

— Да, можно, — кивнула головой Джилл.