Она прижала руки к пылающим щекам. Что она делает? О чем думает? Она не должна его любить!

Джилл пребывала в полной растерянности. Своих чувств ей не изменить, слишком поздно. Слишком поздно…

— Джилли? — Она услышала, как Джек вошел в кухню и закрыл за собой дверь. — С тобой все в порядке?

Она не повернулась. Не откликнулась. Просто не могла. Она зажмурилась. Господи, что же ей теперь делать?

Он пересек комнату и остановился у нее за спиной. Легко прикоснувшись к ее волосам, он спросил:

— Тебя расстроили мои слова? Я… причинил тебе боль?

Он причинил ей боль — сильную. В прошлом.

Но в прошлом он никогда не открывал ей душу. Он никогда не делился своими воспоминаниями, своими чувствами. Сегодня все было иначе.

Эта истина вдохнула в нее искру надежды. Если он перед ней открылся — значит, есть надежда. Надежда, что он ее полюбит, надежда, что у них есть общее будущее. Слабая — но все-таки надежда. В ней вспыхнула радость, прогнавшая страх, оттеснившая неуверенность.

— Джилли?

Он снова прикоснулся к ее волосам, и она закусила губу.

— Ты ничего плохого не сказал и не сделал, Джек. Дело во мне.

— Я не понимаю.

Джилли повернулась и положила ладони ему на грудь и посмотрела ему в глаза. От него исходил жар. Под джемпером мощно билось его сердце.

Джилл посмотрела ему в глаза. Ее собственное сердце колотилось так сильно, что она боялась потерять сознание.

— Я хочу, чтобы мы любили друг друга. Я хочу, чтобы мы стали любовниками, — решительно произнесла она.

— Джилли! — Он резко втянул в себя воздух. — Ты понимаешь, что ты говоришь? Что ты делаешь?

Понимает ли она это? Она заглянула в свое сердце — в свою душу. Самое страшное уже произошло. Защититься от любви к нему невозможно. Ее сердце уже давно принадлежит ему.

И уже давно ничто не казалось ей таким правильным, таким естественным.

— Да, — прошептала она, становясь на цыпочки и прижимаясь к нему. — Я хочу, чтобы мы стали любовниками. Ты против?

— Как ты можешь спрашивать? — Он обхватил ее лицо своими сильными ладонями. — Я так тебя хочу, что у меня дух захватывает. Я засыпаю с мыслями о тебе, представляя тебя рядом. И просыпаюсь с теми же ощущениями.

Она приподняла лицо навстречу ему.

— Тогда больше не заставляй меня ждать.

И он с радостью ей подчинился. Со стремительностью, рожденной долго сдерживаемой страстью, Джек приник к ее губам в долгом поцелуе. Их языки встретились и переплелись. Он погрузил пальцы в ее волосы, привлекая ее к себе.

Джилл пыталась представить себе, что принесет ей следующий час, где она окажется еще через неделю, — и поспешно прогнала эти мысли. Она так долго мечтала снова оказаться с ним! Так долго — кажется, целую вечность. И она не будет портить этой минуты тревогами, а завтра пусть будет что будет.

Он подхватил ее на руки и, на миг отстранившись от ее губ, пробормотал:

— Куда?

— Наверх, в мою спальню.

Джек быстро поднялся по лестнице, Джилл невольно удивилась, что он двигается так легко, неся ее на руках. В спальне было темно — она не открывала занавесок, чтобы не впускать в комнату солнце. Джек подошел к окну и рывком отдернул занавески. В комнату ворвался солнечный свет, теплый, ослепительно белый, и залил комнату и кровать. Затопил их обоих.

Джек отнес ее к незастеленной постели, и они упали на смятые простыни. Джек снова приник к ее губам в таком властном поцелуе, что у нее перехватило дыхание. Но она ответила на его поцелуй с не меньшим жаром, оплетая его язык своим. Они издавали негромкие страстные стоны, — стоны нетерпения, слишком долго не находившего удовлетворения желания.

Джилл не терпелось прикоснуться к его коже, и она начала сражаться с его одеждой, так же как он — с ее. Они отодвинулись друг от друга на секунду, которой хватило, чтобы она стянула через голову его джемпер, и тут же снова сплелись в объятиях, словно разлучились не на одно мгновение, а на целую вечность.

Последовав ее примеру, Джек сорвал с нее футболку. Под его руками ее кожа была гладкой и теплой, как нагретый солнцем атлас. Он почти благоговейно провел пальцами по ее ключицам, по плечам и рукам…

А потом он приник губами ко всем тем местечкам, которые только что исследовал руками, наслаждаясь тем, как она выгнулась ему навстречу и застонала. Он так долго этого ждал! Ждал, чтобы прикоснуться к ней и ощутить аромат ее кожи. Услышать, как она страстно шепчет его имя. Ему не хватало ее — гораздо сильнее, чем он считал до этой минуты. Ни одна женщина не волновала его так, как Джилл. Ни одна женщина так его не трогала.