Даже дв-съ!.. Одна въ понедльничномъ нумер, а другая въ сегоднешнемъ.

Графъ.

И что же они въ общихъ чертахъ, намекахъ только говорятъ?

Андашевскiй.

Въ понедльничной только въ намекахъ сказано; а въ ныншней я прямо по имени названъ какъ только возможно.

Графъ.

Это лучше наконецъ, что васъ назвали прямо по имени. Теперь вы можете начать судебное преслдованiе противъ автора этихъ статей – вы, конечно, знаете его?

Андашевскiй.

Полагаю, что это одинъ изъ нашихъ чиновниковъ – Шуберскiй, который прежде писалъ объ этомъ и даже признался мн въ томъ.

Графъ.

Но отчего его тогда же не выгнали?

Андашевскiй.

Изъ моей экспедицiи онъ тотчасъ посл того вышелъ; но его взялъ къ себ на службу Владимiръ Иванычъ Вуландъ.

Графъ.

Зачмъ же Вуландъ это сдлалъ?

Андашевскiй.

Вроятно, чтобы досадить и повредить мн!.. Даже настоящiя статьи, какъ извстно мн, писаны подъ диктовку господина Вуланда.

Графъ (удивленный).

Вуланда?

Андашевскiй.

Самыя положительныя доказательства имю на то. Онъ и прежде всегда мн завидовалъ, а теперь, по случаю назначенiя моего, сдлался окончательно злйшимъ врагомъ моимъ.

Графъ (сильно разсердясь).

О, въ такомъ случа я поговорю съ г. Вуландомъ серьозно! Я не люблю, чтобы подъ мои дйствiя вели подкопы!.. Шуберскому сказать, чтобы онъ сейчасъ же подалъ въ отставку, а васъ я прошу начать судебное преслдованiе противъ него за клевету на васъ; потому что я желаю, чтобы вы публично и совершенно были оправданы въ общественномъ мннiи.

Андашевскiй (смущеннымъ и робкимъ голосомъ).

Нтъ, ваше сiятельство, я не могу начать противъ г. Шуберскаго судебнаго преслдованiя!

Графъ (удивленнымъ и недовольнымъ тономъ).

Это почему?

Андашевскiй.

Потому что онъ можетъ доказать справедливость своихъ обвиненiй противъ меня!

Графъ (все боле и боле приходя въ удивленiе).

Но какимъ же образомъ и чмъ онъ можеть доказать это?

Андашевскiй.

Тмъ, что вроятно даже письменныя какiя нибудь доказательства иметъ на то; такъ какъ происшествie, которое онъ описываетъ, въ самомъ дл существовало.

Графъ (какъ бы пораженный громомъ).

Какъ существовало?… И вы дйствительно съ этихъ акцiонеровъ взяли триста тысячъ?

Андашевскiй (съ трепетомъ въ голос).

Взялъ-съ!..

Графъ (все еще какъ-бы неврящiй тому, что слышитъ).

Алексй Николаичъ, чт'o вы такое говорите? Вы или помшались или шутите надо мной, то я напоминаю вамъ, что шутки такiя неприличны!

Андашевскiй.

Я-бы никогда, ваше сiятельство, не позволилъ себ шутить такимъ образомъ; но, къ несчастiю, все что я докладывалъ вамъ совершенно справедливо.

Графъ.

Но что-же вамъ за охота такая пришла докладывать мн? Отчего вы не хотли скрыть отъ меня этого?

Андашевскiй.

Оттого, ваше сiятельство, что я всегда и во всемъ привыкъ быть откровененъ съ вами.

Графъ.

Но вы-бы лучше пораньше были откровенны со мной, когда я васъ не выбиралъ еще въ товарищи себ; тогда я, можетъ быть, и поостерегся-бы это сдлать.

Андашевскiй.

Я полагалъ, ваше сiятельство, чго дло это затухнетъ и что уже объ немъ никогда никакой огласки не будетъ!

Графъ.

Расчетъ благородный и особенно въ отношенiи меня!.. Я здилъ всюду, кричалъ, ссорился за васъ и говорилъ, что за вашу честность я также ручаюсь, какъ за свою собственную, а вы оказались воръ!..

(Андашевскiй вздрагиваетъ всмъ тломъ).

Графъ (продолжаетъ).

И что я теперь долженъ, по вашему, длать? Я долженъ сейчасъ-же хать и просить, какъ величайшей справедливости, чтобы васъ вышвырнули изъ службы, а вмст съ вами и меня, стараго дурака: чтобы не ротозейничалъ.