Эльф проводил нас с Ксандром в подвальное помещение и ушел готовить ужин.

– Эх, сейчас бы не помешала помощь Сандра. Он самый лучший в мире зельедел!

По губам Ксандра проскользнула мимолетная улыбка, а в глазах загорелись лукавые огоньки.

– Поверь, девочка, я не хуже.

Не знаю, сколько времени мы провели за изготовлением противоядия, но под конец этого действа я держалась в вертикальном положении только из упрямства. Божественные ароматы, доносившиеся с верхних этажей, в конец сломили мое сопротивление, заставляя наплевать на все и уделить пару минуток себе любимой. Как и все эльфы, Ревирин являл собой образчик кулинарного профи, способного из простых, на первый взгляд, ингредиентов состряпать настоящее чудо. Буквально задыхаясь от соблазнительных запахов, я впилась взглядом в рыбное блюдо, украшенное золотистой картошечкой и зеленью.

– Летом приеду к тебе учиться готовить!

Эльф довольно улыбнулся и придвинул ко мне чашку с салатом.

– В любое время дня и ночи. Я всегда рад помочь тебе, солнышко! Кстати, как продвигается изготовление зелья?

– Основная работа закончена. Теперь остался последний штрих - кровь демона.

Ревирин закашлялся, отодвигая в сторону еду и серьезно глядя на меня:

– Ты никуда не пойдешь! Драконы – это одно, но демоны… ты останешься здесь. Мы с мистером Блекблудом сами отправимся на охоту.

– Но… - начала возмущаться я, но друг жестом остановил меня.

– Ты еще мала для таких дел и, если не хочешь отправиться домой к маме, молчи.

Проглотив готовые сорваться с губ обидные слова, я подчеркнуто вежливо поблагодарила эльфа за ужин и, попросив прощения, удалилась в отведенную мне комнату. Маленькая спальня, служащая пристанищем на все летние каникулы, встретила меня любимым запахом ванили и сливы. Скинув с себя грязную одежду и закутавшись в одеяло, я рухнула на кровать и накрыла голову подушкой. Хотелось кричать и плакать от обиды, но в глубине души я понимала, что Ревирин искренне переживает за меня. От этого становилось еще хуже, поскольку ущемленная гордость никак не желала вслушиваться в доводы разума.

Через какое-то время раздался нерешительный стук в дверь.

– Войдите.

Ревирин зашел ко мне с чашкой чая и любимыми сладостями.

– Ты злишься? – присаживаясь на край кровати, смиренно спросил он.

– Раз я не запустила в тебя подушкой или огненным шаром… - я мечтательно прикрыла глаза и услышала его тихий смех.

– В мире меняется все, кроме твоих проказ. И это здорово, что, не смотря на времена, ты остаешься прежней. Пойми, девочка моя, ты самое дорогое для меня существо. Чтобы не случилось, сколько бы лет тебе не было, я всегда буду волноваться.

– Знаю, но и ты пойми, что та маленькая девочка, которая не могла дать отпор гарпиям уже в прошлом. Я стала сильнее и с этим ты не можешь поспорить.

Ревирин осторожно погладил меня по щеке, с толикой отеческой гордости, но, в тоже время, с чувственной нежностью.

– Для меня ты всегда будешь маленькой девочкой, которую я когда-то спас,– он поцеловал меня в лоб. – Спокойной ночи.

Остановись в двери, он тихо произнес:

– Мы отправимся на охоту завтра на рассвете…

***

Лунный свет пробивался сквозь занавес окна, скользя проказливыми лучиками по лицу. Сон упорно не хотел навещать меня, а в голове вертелись странные слова Шейтана: «Никогда не забывай, чья кровь течет в твоих жилах».

Прикрыв глаза, я сделала пару глубоких вдохов, а потом почувствовала, странный холод и небольшой толчок ментальной магии. Вместе с неприятными ощущениями, на меня навалилась тьма, несущая с собой размытые силуэты прошлого. 

 Первое воспоминание было эхом из далекого детства. Гуляя по полю и наблюдая за мамой, собирающей клевер, я беззаботно рвала полевые цветочки, составляя «букет». Разноцветные бабочки, перелетающие с места на место, привлекли мое внимание, будто приглашая поиграть в салочки. Приметив самую яркую из них, я со смехом бросилась «в погоню», не обращая ни на что внимания. Когда маленькая шалунья вспорхнув с очередного цветка взлетела в небо, я начала оглядываться по сторонам, уже понимая, что заблудилась.

Старые, подкошенные временем, деревья, давным-давно лишившиеся своих хранительниц – дриад, излучали неприятную темную, даже какую-то мертвую, силу. Спертый воздух не давал спокойно дышать, сжимая легкие. Самым страшным было полное отсутствие звуков – ни трелей птиц, ни стрекота насекомых. Могильная тишина… Я набрала в грудь побольше воздуха и громко позвала маму. Пару секунд ничего не происходило, а потом на поляне появилось оно…

Уродливая тварь, размером со слона и лиловой шерстью, клочьями свисающая с боков, следила за мной своими безжизненными пурпурными глазами без зрачка. В тех местах, куда попадала стекающая с челюсти монстра слюна, появлялись ожоги, как от кислоты. Разной длины конечности, оснащенные квартетом когтей, влачились следом за чудовищем, медленно бредущим ко мне. Мама, выскочившая с другой стороны леса, что-то кричала, но я её не слышала. От страха кровь прилила к лицу, а пульс застучал где-то в ушах. Я видела довольную морду монстра, уверенного в своей победе, различала отчаянье в голосе матери, но только одно волновало меня в данный момент: шепоток силы, поднимающийся откуда-то из недр сознания. Когда между мной и тварью оставались считанные метры, я позволила тьме вырваться наружу, отдаваясь в её власть. Черный огонь моментально перекинулся на свежую плоть непонятного зверя, сжигая заживо верещащее создание. Через два удара сердца по поляне летали черные хлопья пепла, прилипая к моим мокрым от слез щекам. В тот день мама впервые стерла мою память…

Воспоминания менялись с невероятной скоростью, каждый раз «оказывая» пробуждение моей темной стороны. Снова и снова в мою память вмешивалась магия, притупляя влияние тьмы и усыпляя её на долгие годы, до этого момента... Когда противостоять ласковому, обольщающему шепоту Тьмы уже не было сил, свет в моей комнате стал ослепительно ярким, прогоняя призраков прошлого. Открыв глаза, я судорожно вцепилась в рубашку Ревирина, прижимающего мое дрожащее тело к своей груди. Ксандр стоял рядом и оглядывался по сторонам в поисках чего-то.