— Значит, они исправляются, — обрадовался Самоделкин.

— Пошли поможем им, — махнул рукой Карандаш.

Карандаш, Самоделкин и профессор Пыхтелкин взяли в руки лопаты, ледорубы и пошли помогать разбойникам. Работа продвигалась очень быстро и уже через полчаса пещера была готова. Она получилась очень просторной и уютной. Внутри не дул ветер, и мороз не щипал за лицо усталых путников.

— Очень хорошо, что мы решили передохнуть, — сказал Самоделкин, когда все вещи были перенесены в ледяную пещеру.

— Я думаю, мы здесь поедим, а потом немного поспим, — решил Карандаш. — Ведь, судя по моим часам, скоро уже ночь.

— О чём вы задумались, профессор? — спросил у географа Самоделкин. — Почему у вас такой озабоченный вид?

— Вы не заметили, что последние несколько километров оленям было очень сложно бежать по снегу? — спросил Семён Семёнович.

— Да, заметили, — согласился Самоделкин. — Ну и что?

— А то, что снег становится всё глубже и глубже, и оленям стало очень тяжело бежать по такому глубокому снегу, — пояснил профессор.

— Что же нам делать? — спросил Карандаш. — Не идти же нам пешком?

— Нам придётся отпустить оленей, — сказал географ.

— А как же будем продвигаться по Полюсу дальше?

— спросил Самоделкин. — Нужно придумать какойнибудь способ передвижения.

— Эскимосы в таких случаях используют для езды собак, — ответил географ. — Но где же здесь возьмём столько собак? — вздохнул профессор.

— Вы забыли про меня, Семён Семёнович, — улыбнувшись, сказал Карандаш. — Про меня и мои волшебные краски. Как только мы соберёмся в дорогу, я нарисую вам хоть целую свору собак.

— Тогда мы спасены, — обрадовался географ, — вы просто волшебник и маг.

— Мы скоро будем есть? Или нам так и сидеть голодными? — прервал их разговор пират Буль-Буль.

— Не волнуйтесь, сейчас я нарисую что-нибудь вкусненькое нам на обед или, вернее, на ужин, — успокоил разбойника Карандаш.

— Самоделкин, отпусти оленей, раз они нам больше не понадобятся, — попросил географ.

— Хорошо, я их сейчас отпущу, — вставая, сказал Самоделкин.

— На, угости их вкусными корочками, — протягивая хлебные корки, предложил Карандаш. — Они заслужили.

Самоделкин вышел на улицу, а Карандаш принялся рисовать ужин. Пока художник рисовал, профессор разжёг костёр прямо посреди пещеры. Сразу стало тепло и уютно.

— Интересно, а долго ещё нам ехать? — спросил Прутик после ужина.

— А что, тебе уже надоело? — удивился Карандаш. — Ведь мы наблюдаем по дороге столько нового и необычного, чего в нашем городе никогда не увидишь.

— Вы нам, между прочим, обещали сказать о цели нашего путешествия, — сделали вид, что ничего не знают, пираты.

— Ладно, теперь, я думаю, можно рассказать все, — согласился Самоделкин. — Дело в том, что профессору в руки попала одна очень старинная карта древних эскимосов. Он её очень долго не мог расшифровать, а когда, наконец, он её прочёл, то узнал, что на Северном полюсе есть какая-то пещера. А в этой пещере спрятаны сокровища. Вот мы и решили отправиться на поиски этих сокровищ, — пояснил Самоделкин.

— А как мы их будем делить? — не удержался шпион Дырка.

— А мы их вообще делить не, будем, — ответил профессор…

— Как это не будем? — не понял пират Буль-Буль.

— Очень даже просто, — ответил ему географ. — Если нам повезёт и мы всё же найдём эти сокровища, то сдадим их в музей, пусть на них любуются все люди.

— Этот профессор с ума сошёл, — прошептал на ухо шпиону Дырке пират Буль-Буль. — Он решил все сокровища отдать в какой-то дурацкий музей.

— Не обращай на него внимания — все учёные чокнутые, — пояснил ему Пулькин. — Мы отнимем у них все сокровища и возьмём их себе.

— Ладно, давайте ложиться спать, — зевая, предложил Карандаш.

— Я, пожалуй, заделаю вход в нашу пещеру, — сообщил Самоделкин. — Мало ли что может ночью произойти.

Железный человечек забаррикадировал вход в ледяную пещеру, оставив лишь небольшую щель для свежего воздуха. Ребята достали из рюкзаков шкуры и постелили их на полу пещеры. Карандаш нарисовал подушки и одеяла и раздал их путешественникам. Когда все легли спать, Карандаш выключил фонарь и в пещере стало темно.

— Спокойной ночи, — сказал, засыпая художник.

Но ему никто не ответил, все уже спали.