— Я в порядке, — соврала Лина. — Не хочу ничего принимать, надо, чтобы голова была ясной.

Петр на секунду отвлекся от дороги. Эта странная женщина, похоже, задумала что-то серьезное. Понять бы только — что именно? Да что бы там ни было, он готов помогать ей, защищать ее, стать ее глазами, ушами, ногами — чем угодно, лишь бы быть рядом. Петр заехал за Линой после ночного дежурства и безропотно повез в Москву, хотя толком не понял, куда и зачем. Впрочем, какая разница? Главное, что эта женщина, к которой его вдруг повлекло с мучительной и острой силой, сидит так близко, говорит что-то (впрочем, не важно что) тихим голосом, а ее загорелые коленки и обнаженные смуглые руки мешают сосредоточиться на дороге.

«М-да, похоже, нынче Амур пустил мне в сердце не обычную стрелу из лука, а засадил в предсердие целую очередь из небесного „калаша“», — подумал он недовольно, стараясь не терять контроля над ситуацией.

— Лин, ты так и не объяснила, куда мы едем, — спросил как можно равнодушнее.

— Честно говоря, не в самое безопасное место, — улыбнулась Лина. — Прости, что не сказала об этом раньше. Если боишься, можешь высадить меня на ближайшей автобусной остановке, дальше я отправлюсь одна. Честное слово, нисколько не обижусь!

— Ну, знаешь, мы так не договаривались! — возмутился Петр. — Вначале заманила в бассейн, завлекла, практически соблазнила, потом проникла в мой дом, продолжила свои козни, а теперь — здрасте, то есть до свидания! Кстати, меня не так-то просто запугать. Между прочим, дача главы управы — тоже не детский санаторий. А я там побывал дважды — да еще с этой вашей чумовой старушкой. Ты знаешь, что моя работа — тоже не урок музыки в детском садике? По скорой бандиты к нам иногда своих после разборок привозят. А потом безуспешно пытаются на нас надавить, чтобы в милицию о пулевых ранениях не сообщали. Как ни запугивают, мы им одно твердим: «Не имеем права, господа бандиты. Уголовное преступление». Или, бывает, братки из другой группировки во время ночного дежурства нагрянут, выкрасть «заложника» прямо из реанимации. Им тоже отпор даем, милицию вызываем, а чаще сами вместе с санитарами справляемся. Но и это еще не все. А бомжи, которые по пьяни режут друг друга? А изуродованные проститутки с трассы? Словом, Подмосковье, как и жизнь, Ангелина Викторовна, такой многослойный мир, что вам в вашей музыкальной студии и не снилось. Короче, меня вам довольно трудно запугать, мой ангел Ангелина!

— Ну ладно, раз такой смелый, будешь мне помогать, — согласилась Лина. — Боюсь, мне одной не справиться.

— Имей в виду, ни «Макарова», ни «Калашникова» у меня нет, — предупредил Петр. — В крайнем случае могу вкатить укол снотворного!

— Думаю, от тебя потребуется совсем-совсем другое, — серьезно сказала спутница. — Будешь притворяться на семинаре восторженным «чайником»-новичком и внимательно наблюдать за происходящим, а в нужный момент вызовешь милицию. Раз уж ты так навострился с ментами общаться — с этим ты отлично справишься.

— Надо разработать «легенду», — потребовал Петр. — Как в фильмах про борцов с мафией. Мы с тобой — кто?

— Новые участники семинара «Пять языков любви». Безобидного тренинга по психологии… Безобидного только на первый взгляд…

— А на какую тему семинар? — поинтересовался Петр.

— О любви, — пожала плечами Лина.

— Ни фига себе! — удивился Петр. — На эту запутанную тему уже и семинары проводят… Неужели сериалов недостаточно? И вообще, ты уверена, что просто болтать о любви — так опасно?

— Сейчас увидишь, — коротко пообещала Лина, потому что они уже приехали.

Маленький полуподвальчик был забит людьми до отказа. На разномастных стульях сидели в основном женщины разных возрастов — от тридцати до шестидесяти. Лина послала Петра занять свободные места, а сама подошла к столу — записаться на семинар и внести деньги.

— У нас сегодня особое занятие — «Вечер Правды», — на Лину поднял глаза седой худощавый мужчина со стальным, цепким, как у работника охранных структур, взглядом. — Эта психотехника помогает раскрепоститься и перейти на новый уровень сознания и отношений с людьми. Вы станете легко решать недоступные прежде психологические проблемы. Но для этого придется откровенно рассказывать о себе все. Если солжете или решите умолчать о чем-нибудь — потом будете испытывать сильные головные боли, тошноту и слабость — как при очень высоком давлении. Я обязан вас об этом предупредить.

— И что, все эти малознакомые люди охотно делятся друг с другом самым сокровенным? — поразилась Лина.

— Ну, разумеется, — устало сказал психолог. — Они же сами этого хотят. Впрочем, если передумали — вот ваши деньги. До свидания.

— Нет-нет, — испугалась Лина, — раз уж мы с другом сюда пришли, никуда теперь не уйдем. Нам нечего скрывать ни от вас, ни от этих незнакомых людей, да и в нашей любви хотелось бы как следует разобраться.

— Вот и славно, — кивнул психолог, и, как почудилось Лине, его взгляд немного смягчился. — Тогда начинаем занятие.

— Друзья мои, все по местам, рад снова видеть вас на «Вечере Правды», — объявил он всей аудитории тихим, вкрадчивым голосом. И Лине вдруг захотелось спать.

— Не спи, — шепнул Петр, — и не смотри ему в глаза. — Похоже, этот тип владеет приемами гипноза.

После первых вступительных фраз руководитель семинара пригасил в комнате свет и поставил на стол хрустальный шар, перед которым зажег свечу. Лина вздрогнула. Первый вопрос, обращенный к ней, прозвучал в полной тишине.

— Зачем ты здесь? — спросил самозваный «гуру», подойдя к Лине вплотную. Она внутренне запаниковала. К счастью, Петр наступил под столом ей на ногу и крепко сжал пальцы. Это вернуло ей способность контролировать ситуацию.