До вершины водораздела остается полсотни метров, но вьючным лошадям их не преодолеть. Данила и Александр развьючивают лошадей. Перекинув вьюк на спину, согнувшись в три погибели, Данила начинает подъем на сопку, скаты которой местами почти отвесны.

— Осторожнее, Данила, — предостерегаем мы, затаив дыхание.

Он не оборачивается и молча лезет вверх. Мы следуем его примеру. Развьюченные лошади послушно карабкаются за нами. И вот вершина водораздела. Нам открывается грандиозная картина — вершины хребта Черского. Внизу, под нами — долина, заросшая лесом, по ней вьется довольно большая река, которая отсюда кажется речушкой. На нашей карте ее не существует.

— А спускаться-то хуже, однако, — сообщает Данила и смотрит вниз, отыскивая место для спуска.

Снова навьючивать лошадей бессмысленно. Хорошо, если они благополучно спустятся порожняком. Но и нам с вьюками спускаться почти невозможно. Перевязываем покрепче весь наш груз и бросаем его вниз по склону. Вьюки, тяжело подпрыгивая, исчезают за каменными выступами.

— Ну, а теперь мы! — говорит Мика.

Начинается опасный спуск. Лошади приседают на задние ноги. Мох скользит под ногами, обнажая вечную мерзлоту.

Каждая минута кажется вечностью. И вот, наконец, у каждого из нас вырывается вздох облегчения. Мы — в неизвестной долине, на берегу горной реки. Лошади стоят с трясущимися ногами; у одной до крови расцарапана морда. Чудесные якутские лошади преодолели эту крутизну. Сколько раз они выручали нас в наших трудных походах по таежным маршрутам!

Какие тайны хранит эта долина? Обманет она или же вознаградит нас? Это волнует нас всех.

— Нужно сейчас же взять пробу, — предлагает Мика. — Смотрите, сколько кварцевых валунов на выносе вон у того ключика.

— Постой, торопыга, успеем! Сегодня отдохнем, а завтра начнем работать, — охлаждаю я Мику.

Сладок заслуженный отдых у вечернего костра под лиственницами, на белом узорчатом ягеле. Уже отцвела голубика и начинают созревать ее сочные, сизые ягоды.

Я лежу у костра, положив под голову вьюк. Против меня сидит Данила и смотрит на огонь. Александр и Мика ушли на охоту.

— Данила!

Данила вздрагивает и поднимает глаза.

— Ведь ты — комсомолец?

— Комсомолец.

— Давно?

— С прошлого лета.

— А почему же ты в школе не учишься?

— Собирался, да вот рука помешала.

— Что у тебя с рукой приключилось?

— На охоте случайно прострелил…

Данила снова задумчиво смотрит на костер. По его лицу пробегают красноватые отблески огня.

— На Нере нынче факторию строят, — сообщает он по какой-то только ему одному понятной ассоциации. — Хорошая будет фактория. Эвенам и якутам не надо будет ездить в Кыгыл-Балыхтах за тридцать кёс. Советская власть позаботилась. Заведующим факторией будет якут. Мне говорили — поезжай на курсы в Якутск…

— Почему же ты не поехал?

— Передумал, однако.

— Что так?

— Сказать — смеяться будешь!

— Чепуху городишь! Говори…

— Хочу геологом стать. Желтый камень искать, черный камень искать, хорошая работа. Я потому к вам в каюры и пошёл…

— А почему же ты раньше мне не сказал?

— Стыдился. Думал, смеяться будешь…

— Дело хорошее, только учиться много надо, — говорю я.

Данила тихо и благодарно улыбается. Мне становится тепло от его улыбки. Вчерашний кочевник, завтра он станет геологом, открывателем земных сокровищ.

Недалеко от нас, в лесу, раздается выстрел, за ним — второй. Данила хватается за ружье и вскакивает.

Из зарослей тальника вырывается лось; закинув рога он мчится прямо на нас и вдруг взвивается на дыбы — мощные копыта секут воздух. Одним могучим рывком лось бросает свое тело в сторону и с разгона влетает в речку, поднимая столбы ледяной воды.

Данила спускает курок. В ту же минуту раненый зверь валится набок.

— Таек-бар — сохатый есть, таек-бар, бар, бар! — Данила бежит к лосю, подняв над головой ружье. Из кустов чернотала выходит Мика. В руках у него винчестер, он, захлебываясь говорит:

— Не ушел, не ушел все-таки! Пуля посылалась меткой рукой.

— А где Александр? — спрашиваю у Мики.

— Сашка? Не знаю.

— Куда же он запропастился?

Мы идем вверх по ключу, то пробираясь у высоких, скалистых прижимов, то прорываясь через бурелом. Бурелом сменяется сухостойным лесом. Наконец мы выходим на речную золотистую песчаную косу. На песке — влажный человеческий след.

— Сашка, — кричит Мика и прислушивается к своему голосу.

Ему отвечает только эхо.