Иисус также знакомится с посланиями пророков Израиля, которые с особым вниманием выслушивались в синагогах, прежде чем их переводили и истолковывали на арамейском, чтобы все смогли их понять. Пророки, подобно часовым, всегда охраняли народ от греха. «Народ Божий» был призван стать зеркалом справедливости и сострадания к угнетаемым: в своем отношении к бедным, сиротам, вдовам и чужестранцам израильтяне должны были помнить, что сделал для них Бог, когда они «были рабами в Египте» [731] . Пророки не сомневались в том, что появление в народе Божьем несправедливости и злоупотреблений в отношении более слабых разрушит Завет. Бог не может оставаться безразличным. В каждом случае пророки излагают Его оценку правителей Израиля: «Но добро вы отвергли, любите зло… Пожираете плоть Моего народа: кожу с него содрали, кости его раздробили… Господь лицо Свое от вас скроет, за то что творили зло» [732] . И это реакция не разгневанного и мстительного Бога, а выражение любви к жертвам. Его ярость по отношению к поступающим несправедливо — оборотная сторона его сострадания к угнетаемым; исходящие из уст пророков угрозы служат лишь для более яркой демонстрации того, что Бог осуществит Свое желание: в мире восторжествует Его справедливость. Единственное, чего хочет Бог от человека, это чтобы он «творил справедливость, любил милосердие и смиренно ходил пред Богом» [733] .

Так это понимает Иисус. Для него Бог — могучий защитник жертв, побуждающий его разделить свою жизнь с бедняками и принимать отверженных. Именно этого Бога он призывает для того, чтобы побороть несправедливость, осудить землевладельцев и пригрозить даже религии храма: культ без справедливости и сострадания не заслуживает иного будущего, кроме разрушения. Бог — это любовь к тому, кто страдает, и именно потому Он осуждает всякую несправедливость, которая приводит к страданиям. При этом Иисуса всегда больше трогает спасительная любовь Бога, чем Его суд. Его завораживает бездонность Божьего прощения, абсолютно не заслуживаемого человеческими существами. Он улавливает это послание Бога в речи пророков, утешавших народ после изгнания в Вавилонию в 587 году до н. э. Униженным врагами израильтянам необходимо было вспомнить о доброте Бога. Пророк Иеремия вдохновлял их поверить в божественное прощение. Вот что он слышит в сердце Бога: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более» [734] . Не это ли слышит и Иисус? Один неизвестный пророк, ученик Исайи, точно и впечатляюще выразил в своих словах безусловную любовь Бога, идущую дальше суда и наказаний: «В жару гнева Я сокрыл от тебя лице Мое на время, но вечною милостью помилую тебя… Я поклялся не гневаться на тебя и не укорять тебя… Милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь» [735] . Мы не узнаем, как именно эти слова отозвались в сердце Иисуса, но то, что он далеко отстоял от полной угроз проповеди Иоанна Крестителя, не рассуждал о гневе Божьем и с теплом принимал грешников, позволяет предположить, что они подпитывали его переживание Бога как прощающего Отца.

Знания Иисуса также обогащаются за счет ученой традиции Израиля. Эти «мудрецы» не были пророками, но они делились с народом своими размышлениями о жизни, о человеке, о благоразумном поведении или счастье. Считалось, что их вклад обогащает Тору [736] . В их произведениях всегда говорилось о Боге, создателе человека и мира; Его Мудрость стоит во главе всего творения, и она является источником разумного поведения людей. Вполне вероятно, традиция мудрости оказала на Иисуса гораздо больше влияния, чем принято считать [737] . Иисус смотрит на мир как на плод Божьей Мудрости. Именно Бог заботится о жизни, птицах и полевых лилиях. Он не только спаситель Израиля. Бог являет себя в благословении детей и созревании урожая. Иисус любит размышлять о доброте Бога: все должны подражать Ему и быть добрыми, как Он. Неизвестно, была ли Иисусу знакома Книга Премудрости. Ему бы было радостно узнать, какое прекрасное видение «душелюбивого» Бога в ней открывается [738] .

Возможно, больше всего переживание Бога подпитывается Иисусом молитвами из псалмов. Некоторые из них он хранит в памяти сердца, все иудеи повторяют их, просыпаясь и ложась спать или же благословляя трапезу; другие читают по субботам, поют во время паломничества в Иерусалим или по праздникам в Храме. Мы не знаем, какие были самые любимые псалмы Иисуса, но легко предположить, с какой силой и глубиной он произносит некоторые из них. Что чувствовал поэт милосердия Божьего, когда произносил этот благодарственный псалом: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его. Да славят Тебя, Господи, все дела Твои» [739] . Какая вера просыпается в этом пророке, радушно и безусловно принимающем грешников и молящемся: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив: не до конца гневается, и не вовек негодует. Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам… Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» [740] . С какой радостью поет защитник бедных и униженных такие слова: «Господи! Кто подобен Тебе, избавляющему слабого от сильного, бедного и нищего от грабителя его?» [741] Как страстно он молит Бога о бедных, произнося: «Собрания убогих Твоих не забудь навсегда. Призри на завет Твой; ибо наполнились все мрачные места земли жилищами насилия. Да не возвратится угнетенный посрамленным; нищий и убогий да восхвалят имя Твое» [742] . Как трепещет его душа в псалме, возвещающем о благодати Бога: «Блажен… у кого надежда на Господа Бога его… вечно хранящего верность, творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим» [743] . Вот среди какого глубоко верующего народа Иисус питал и обогащал свой опыт Бога.

Однако Иисус не ограничивается тем, что заново вспоминает и переживает духовный путь Израиля. Он ищет Бога в своем собственном существовании и, подобно другим пророкам, открывает сердце Богу, чтобы услышать, что Он хочет сказать в конкретный момент Своему народу и ему самому. Иисус идет в пустыню и слушает Иоанна Крестителя; он ищет одиночества в безлюдных местах; проводит долгие часы в молчании. И Бог, говорящий без слов, становится центром его жизни и источником всего его существования. Христианские источники сходятся в том, что проповедническое служение Иисуса началось после мощного и интенсивного опыта ощущения присутствия Бога. Во время крещения в Иордане Иисус испытал такое переживание, которое решительно изменило всю его жизнь. С Крестителем он проводит не так уж много времени. После этого он не возвращается работать ремесленником в Назарет. Движимый безудержным внутренним импульсом, он начинает обходить Галилею, возвещая всем о приходе Царства Божьего.

Вот что мы читаем в самом древнем евангелии: «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» [744] . Хотя над описанием этого эпизода сильно потрудилась христианская община, нет причин отрицать историчность пережитого Иисусом опыта. В сцене явно присутствуют мифические черты: «разверзающиеся небеса», Дух Божий мягко нисходит на Иисуса, «как голубь», и тут же слышится «глас с небес». Такие приемы используют те, кто хочет сказать о «теофании» или послании от Бога, явлении, не имеющем места в обычной жизни. Именно в таком виде традиция сохранила воспоминания о решающем опыте Иисуса, трудно поддающемся описанию, но при этом являющемся ключом к лучшему «пониманию» его служения и проповеди [745] .

Опыт этот случается в особый момент. В поисках Бога Иисус пришел к Иордану и скромно присоединился к находившимся там людям, чтобы принять крещение от Иоанна. Иисус предстает перед Богом. Он показывает Ему свое полное расположение. Как повествуется в Евангелии, именно тогда он «увидел разверзающиеся небеса»: таинственный и непостижимый Бог будет говорить с ним; Отец «вступит в диалог» с Иисусом. Только что вышедший из вод Иордана, этот искатель Бога испытает двойное переживание. Он обнаружит себя горячо любимым Сыном: Бог — его Отец! И в то же время он почувствует себя исполненным Его Духом. Два этих переживания в действительности образуют два аспекта единого опыта, который навсегда отразится на жизни Иисуса [746] .

Ничто не сможет выразить лучше то, что пережил Иисус, чем эти удивительные слова: «Ты Сын Мой возлюбленный». Совершенно другое событие произошло тринадцать столетий до того с Моисеем на горе Хорив, когда он босым, чтобы не испачкать святую землю, весь дрожа, стоял у неопалимой купины [747] . Бог говорит Иисусу не «Я есмь Сущий», а «ты Сын Мой». Он являет себя не неизъяснимой Тайной, а близким Отцом, Который обращается к Иисусу, чтобы открыть ему его тайну Сына: «Ты Мой, ты Мой сын. Твое существо прорастает во Мне. Я твой Отец». В рассказе подчеркивается проникновенный и радостный характер этого признания. Вот как Иисус слышит его изнутри: «Ты Мой любимый сын, в тебе Мое благоволение». Я люблю тебя всем сердцем. Меня переполняет радость оттого, что ты Мой сын. Я счастлив [748] . В ответ Иисус произнесет лишь одно слово: Abb"a. Впредь он будет называть Его только так, и никак иначе. В этом слове — все: и его полное доверие Богу, и его безусловная преданность. «У нас достаточно оснований утверждать, что для Иисуса Бог был особенно близок и доступен, и у Иисуса к Нему было неповторимое теплое сыновнее отношение» [749] .