При виде Эвана страх и злость Кэролин тут же прошли.

— Доктор Уинстон, вы, очевидно, помните поверенного моего мужа…

Эван помрачнел:

— Япрекрасно помню доктора Уинстона. Ведь мы с вами, сэр, говорили каждый день на прошлой неделе. Похоже, Кэролин вылечилась от лихорадки в рекордно короткие сроки.

Доктор Уинстон прищурил глаза и решил для порядка покраснеть.

— Думаю, я переоценил серьезность ее случая, сэр. Ну, раз в моих услугах больше не нуждаются, позвольте мне попрощаться. Всего доброго, миссис Клур. — Поклонившись, он молча вышел из гостиной.

Эван дождался, пока дверь за ним захлопнется, и сердито посмотрел на Сайлеса:

— А вот со священником я разговаривал только вчера. Он настаивал на том, чтобы я прочел завещание Форреста ему одному. — Эван достал документ из кармана. — Начнем?

— Скорее, — прошептала Кэролин, стремясь побыстрее покончить с делами.

Сломав печать, Эван быстро пробежал глазами обычное начало завещания. Перейдя от вступления к основной части, Эван помрачнел, в его голосе зазвучала тревога.

По обычаю того времени, доктор Форрест Клур оставлял все виды принадлежавшей ему собственности своему брату. Произошло то, чего Эван боялся больше всего: Форрест не нашел времени исправить завещание и хоть что-то отписать своей жене.

Кэролин застыла на месте, не в силах поверить в то, что только что услышала.

— Я получаю все? — выдохнул Сайлес.

— Похоже, что так, — ответил Эван, подходя к Кэролин.

Молодой человек взял женщину за руку, но она, похоже, даже не заметила этого.

— Так я получу даже этот дивный дом? — задыхаясь от восторга, прошептал Сайлес.

По щекам Кэролин потекли жгучие слезы.

Эван хмуро взглянул на довольного священника:

— Вы не можете получить в наследство то, что всегда принадлежало мне, сэр.

Кэролин удивленно посмотрела на него:

— Что ты имеешь в виду?

— Кэролин, когда мы с твоим отцом вернулись с войны, на его счету не было ни пенни, — ласково объяснил Эван. — А ему нужен был дом для тебя и место, где бы он мог принимать больных. Я помог ему купить этот дом, но он умер, не начав выплачивать долг.

Тогда Форрест понял, что расплачиваться придется ему. Он попытался купить дом, но денег все время не хватало. Форрест хотел, чтобы особняк принадлежал тебе. Впрочем, боюсь, что моя доля больше — она составляет восемьдесят пять процентов.

— Ты должен был мне сказать об этом, когда мы разговаривали в больнице! — воскликнула Кэролин.

— Я решил, что еще успею это сделать, — промолвил Эван, растирая ее ледяные пальцы. У него был такой вид, словно он едва сдерживался, чтобы не поцеловать их. — Я говорю об этом только сейчас для того, чтобы святой отец понял, сколь малым было имущество его брата.

Эван бросил выразительный взгляд на Сайлеса, чтобы поставить его на место, но тот нарочито отвернулся.

— Ты можешь жить здесь, сколько захочешь, — вновь обратил он внимание на Кэролин. — Тебе предстоит лечиться несколько месяцев.

Женщина покачала головой:

— А дом моего отца? Тимберхилл? Он разве не будет моим?

Эван вздохнул, с грустью поглядев на Кэролин:

— Увы… В завещании четко сказано: «все имущество». Как я уже говорил тебе, Форрест мог и не знать или не помнить о Тимберхилле. Я ведь не знал! Но, боюсь, особняк был записан на него, когда Форрест погиб. Поэтому сейчас он переходит святому отцу.

— О чем это вы говорите? — вставая, спросил священник.

Кэролин лишь махнула рукой.

— Я больше не вынесу… — прошептала она. — Простите меня, пожалуйста. Мне надо побыть одной.

Так, значит, дом отца потерян? Кэролин попыталась стряхнуть с себя оцепенение. Неужели это возможно? Что станет с нею? Она ничего не получила в наследство. Форрест полагал, что о ней позаботится его брат, впрочем, они могли и не обсуждать это.

Когда она наконец подняла голову, Сайлеса уже не было. Эван, проводивший его, стоял у дверей.

Бурк помолчал немного, собираясь с мыслями, словно обдумывал, что бы такое сказать Кэролин в утешение.

— Если бы наследство получила ты, этот человек не оставил бы тебя в покое, моя дорогая.

Женщина зажмурила глаза. Эта угроза была ничем по сравнению с тем, что сделал ей Форрест. Она была оставлена без средств! Кэролин чувствовала себя опустошенной. Брошенной.

— Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться, Кэролин, — прошептал Эван, наклоняясь к ней. Он крепко сжал ее руки.