В какой-то момент мы, донельзя уставшие, все в поту, рухнули на что-то вроде банкетки, стоявшей в глубине зала. В руках у нас было пиво. Мы уселись за освободившийся столик.

Я видел, что Карен сбросила с себя груз забот, она хохотала, она выглядела расслабленной и одновременно воодушевленной, она проделывала со мной всякие штуки, в общем-то невозможные, под столом, и мы говорили друг другу разные глупости. Подобное состояние духа у нас бывало нечасто, можно вспомнить разве что один такой случай — между двумя налетами.

— Добрый вечер, вы французы?

Голос вонзился между нами будто тяжеленная наковальня, упавшая на гнездо с птенцами. Уже не помню, о чем мы в тот момент трепались, одновременно целуясь.

Оторвавшись от губ Карен, я повернулся в ту сторону, откуда прилетела наковальня. И оказался лицом к лицу с худым высоким человеком, со светлыми, как мочало, волосами, ниспадавшими на плечи. Его глаза прятались за настоящими полицейскими солнцезащитными очками «Ray-Ban», а рот кривился в подобии дружелюбной ухмылки. Парень был одет в слишком широкие для него, относительно строгие джинсы и футболку размера XXL ярких, броских цветов, какие носят сёрфингисты, притом довольно потную.

Я возненавидел этого типа с первого взгляда. Незнакомец подошел ближе и наклонился к нам. В тот же самый момент неведомо откуда появился еще один мужик и разместился рядом с ним. Это был негр, но он не принадлежал ни к одной из национальностей, представители которых преобладают в Абиджане — он не происходил ни из Буркина-Фасо, ни из Гвинеи, ни тем более из Ганы; в нем скорее имелось что-то от жителя Сахеля, Мавритании или какой-нибудь соседней территории. Его кожа была просто очень смуглой, но не черной. Светлые, возможно, серые глаза. Метис или кто-то в этом роде.

Белобрысый тип вновь скорчил гримасу, пытаясь изобразить улыбку:

— Ну так что, вы французы?

Я по-прежнему молчал, и у меня не возникло ни малейшего желания поболтать.

— Nein… — произнес я наконец. — Ich bin ein Berliner, [49] — добавил я, вспомнив трюк, о котором прочел в книге про Джона Кеннеди.

«Сёрфингист» наклонился ближе, опершись на спинку свободного стула, что стоял напротив меня. Улыбка стала еще шире. Если я произнесу фразу по-французски, он наверняка отодвинет стул и усядется на него.

Незнакомец предпочел не дожидаться, пока я обращусь к нему на языке Мольера, а сразу примостился на сиденье. «Друг пустынь» остался молча стоять сзади, и его непроницаемое лицо выглядело бесстрастным как у каменной статуи.

В тот момент, когда наглый «сёрфингист» садился на стул, я заметил характерные следы уколов у него на руках.

— Хватит шутки шутить, — сказал он. — Я слышал, как вы целый вечер трепались по-французски.

Я смерил нахала холодным взглядом. Ему не следовало разыгрывать из себя важную птицу. Я сделал хороший глоток местного пива.

— Я шучу только с друзьями, — объявил я. — А друзей выбираю весьма тщательно.

«Битва проиграна. Я ввязался в разговор. Вот дурак!» — подумал я.

Белобрысый хлыщ откинулся назад, прямо на спинку стула, устраиваясь поудобнее.

— Вот так номер! — произнес он странным, полунасмешливым тоном, который мне пришелся весьма не по душе.

Карен молчала. В зале как будто разворачивались две отдельные дуэли: одна — между сахельцем и Карен, другая — между мною и белобрысым «сёрфингистом».

Я подождал, пока он перейдет к тому, ради чего сюда явился.

Он не стал медлить. И резким движением наклонился над столом. Я увидел пару собственных отражений в стеклах его дурацких черных очков.

— Ну? Вы же здесь, блин, чтобы прожигать жизнь, а? Так надо оттянуться по полной, это же Африка…

— Да ладно, это ты, что ли, оттягиваешься по полной? — спросил я недоверчиво.

Белобрысый моргнул, и его правое веко задергалось как от нервного тика. Он пытался держать удар, но получалось плоховато. Улыбка застыла у него на губах.

— А? Что? — переспросил он. — Не желаете взять кое-что с собой, чтобы веселее провести ночку, а?

Я молчал, не сводя с него глаз. Я видел, что он колеблется между желанием потихоньку улизнуть и стремлением к выгодной коммерческой операции.

Торговец победил, и нежданный собеседник устремился в атаку.

— Может, немного «герыча», [50] самого качественного? — продолжил белобрысый. — Или «белого», [51] или, если угодно, «травки», [52] у нас есть — заирского производства, зуб даю. А может, крэка? [53] У нас даже имеется экстези… [54] голландская штучка, суперклевая…