Ласмарк обернулся, надеясь, что не запнётся и не наберёт полон рот ячменя, и подстегнул своих людей тем, чему подразумевалось быть по-солдатски решительной отмашкой.

— Вперёд! Вперёд! К городу!

Не секрет, что генерал Челенгорм склонен отдавать малообоснованные приказания, но сказать об этом прямо было бы грубейшим неприличием. Обычно офицеры втихаря забивали на них, где только получалось, и творчески переосмысливали, где нет. Но в прямом приказе атаковать не было места разным трактовкам.

— Готовьтесь, воины, подровняться!

Те подровнялись лишь на неразличимое глазом деление, и в целом, ничего не попишешь, смотрелись идущими вразнобой, явно через силу, и Ласмарк вряд ли готов их винить. Его и самого не вдохновляло атаковать без поддержки нехоженым ячменным полем. Особенно, раз уж большая часть их полка всё ещё оставалась среди еле волочащих ноги толп на отвратительных дорогах к югу от реки. Но офицер обязан действовать согласно уставу. Он рапортовал майору Пополю, а майор рапортовал полковнику Веттерланту из Шестого, старшему по званию офицеру на холме. Похоже, полковник оказался слишком занят, чтобы уделить лишнее внимание его вопросу. Поле битвы не место для вольнодумства, заключил Ласмарк, и, вероятно, начальству просто виднее, нежели ему.

Увы, опыт не подтвердил данный вывод.

— Внимание! Следить за лесом!

Линия деревьев, на некотором расстоянии к северу, казалась Ласмарку особенно мрачной и угрожающей. Ему не лень вообразить, сколько народу может скрываться под её сенью. Но с другой стороны, он думал так при виде любого леса, а лесов на Севере было просто немерено. Неясно, есть ли толк следить именно за этим. К тому же, отступать уже нельзя. Справа от них капитан Ворна гнал свою роту вперёд остального полка, как всегда отчаянно стремясь в бой, дабы вернуться домой с полной охапкой медалей и похваляться всю оставшуюся жизнь.

— Придурок Ворна хочет разбить всё наше построение, — прорычал сержант Лок.

— Капитан просто выполняет приказ! — отрезал Ласмарк, а после себе под нос: — Сраный мудвин. Вперёд, воины, удвоить силы! — Если северяне на подходе, самым худшим было бы оставить дыры в строю.

Они подняли темп, выматываясь вконец. Один случайно зацепился сапогом и растянулся на ниве. Строй расползался с каждым шагом. Должно быть, уже одолели полпути между холмом и городом. Майор Пополь во главе, на коне, машет саблей и орёт неразличимые отсюда подбадривания.

— Сэр! — взревел Лок. — Сэр!

— Знаю, — еле выдохнул Ласмарк, даже стонать не осталось дыхания. — Не слышу ни слова из его… ох.

Он заметил, куда Лок лихорадочно тычет обнажённым мечом и на него накатила волна кошмарной, ледяной ошарашенности. Оказывается, между ожиданием худшего и его наступлением лежит целая пропасть. Из леса вырывались северяне и высыпали на пастбища, им наперерез. С этого угла так и не скажешь, сколько — понижающаяся земля изрезана канавами и межевыми кустарниками — но Ласмарк заледенел ещё больше, когда его глазам открылась ширина их фронта, отсверк металла, цветные точки, на месте раскрашенных щитов.

Ростодский полк проигрывал в численности. Пара рот до сих пор жизнерадостно следовала за Попелем в направлении Осрунга, туда, где ещё больше северян. Остальные остановились, заметив угрозу слева, и отчаянно старались выстроиться в боевой порядок. Ростодский полк безнадёжно проигрывал в численности, и оказался застигнут без поддержки, в открытом поле, с поломанным строем.

— Стой! — заорал он, оборачиваясь кругом, бросаясь в ячмень навстречу своим, и вскидывая руки. — Построиться! Лицом на север! — Наилучшее, что можно было сделать, не так ли? Что им ещё оставалось? — Его солдаты начали хаотично исполнять сущее издевательство над разворотом флангом. Иные собранно, другие в панике волочили ноги на свои места.

Ласмарк вынул меч. Он выбрал себе дешевый, в самом деле, старинный, с дребезжащей рукоятью. Заплатил за него меньше, чем за форменную шляпу. Теперь это решение казалось дурацким. Но ведь все мечи выглядят практически одинаково, а майор Пополь очень придирчив к парадным выходам своих офицеров. Сейчас они, какая жалость, не на параде. Ласмарк бросил взгляд за плечо и осознал, что так сильно закусил губу, что почуял вкус крови. Северяне стремительно приближались. — Лучники, готовьте луки, копейщики, за…

Слова застряли в горле. Ещё дальше влево от них, из-за деревни показалась конница. Громадное соединение неслось им во фланг, копыта выколачивали пыль сплошной завесой. Он услышал сдавленные возгласы смятения, и почувствовал, как его озабоченность и решимость сменяются ужасом.

— Держать строй! — выкрикнул он, но голос задрожал и сорвался. Когда он обернулся, многие его люди уже бежали. Пусть даже и бежать-то было уже некуда. Пусть даже в бегстве их шансы ещё хуже, чем при сопротивлении. Бесстрастная оценка вероятности занимала их умы явно не в первую очередь. Он увидел, как остальные роты распадаются, разбегаются врассыпную. Он заметил краем глаза, как майор Пополь, качаясь в седле, несётся к реке полным галопом, больше не интересуясь происходящим. Возможно, будь у капитанов кони, Ласмарк был бы с ним. Но капитанам кони не положены. Не в Ростодском полку. И то, правда — надо было вступать в полк, где капитаны на конях, но он бы ни за что этого не потянул. И так пришлось взять в долг под вопиющий процент, чтобы приобрести капитанский патент. Ничего не осталось потратить…