— Требует?!

— Скажем так — настоятельно просит направить к берегам полуострова Босо флотилию из пятидесяти кораблей. По его сведениям, рядом с монастырем Хоккэ располагается завод по производству пушек, ружей. Этот завод нужно срочно разрушить, мастеров взять в плен. В крепости Тиба гарнизон самураев совсем маленький, всего сто человек. Основные войска Сатоми сейчас добивают Такэду и Уэсуги. И самое главное — Алвар пишет, что именно в Тибу отвезли все сокровища Черного корабля!

— Если мы снимем хотя бы половину вако из прибрежных фортов, — стал размышлять вслух Ходзуми. — Незаметно подплывем к провинции Симоса, ночью высадимся… Где там можно безопасно высадиться?

— Возле деревни Ава, — подсказал Сё Хаси, доставая из ларца карту побережья Хонсю.

— Ага, возле Авы, — кивнул принц. — Быстрый марш — и под утро мы у ворот Тибы. Пяти тысяч солдат будет достаточно, чтобы за сутки взять крепость штурмом, еще двое суток на монастырь Хоккэ… В общем, не вижу особых затруднений.

— Ну, раз так, тогда даю тебе на все две недели. Начинай собирать войска и флот.

Первый этап — поход до полуострова Босо, высадка у деревни Ава — прошли без сучка и задоринки. Ходзуми удивился, что в Аве находится большая верфь и никто ему не потрудился сообщить об этом. Три длинных стапеля с уже заложенными португальскими кораблями — уж их-то принц мог отличить от японских сэнгоку бунэ и кобай с хороку, [40] — две лесопилки на водяном приводе, склады с готовыми деревьями, канатная мастерская… Рядом с верфью располагались казармы на сто человек, но они были пусты. Жители деревни, корабелы и охрана успели укрыться в холмах, пока шлюпки окинавцев в сумерках боролись с отливом.

Надо было торопиться. Ходзуми распорядился оставить засаду в пятьсот человек в деревне у верфи и двигаться дальше. Выслали передовой дозор. После чего пехота выстроилась в колонну по десять человек и двинулась на запад. В распоряжении принца было три тысячи мечников и один тайдан копейщиков из ояпонившихся китайцев и корейцев. Большой веры им не было, так что иностранную тысячу поставили в самый конец колонны, а свой штаб принц разместил в арьергарде. Ни лучников, ни обученных аркебузиров Сё Хаси сыну не дал. Чай, не на войну идет — в набег.

Пока высаживались, пока строились под начавшимся дождем да потом по грязи прорубались через заросшие кустарником холмы, почти рассвело. Прибавили ходу. Но стоило колонне втянуться в узкое ущелье между двумя отвесными скалами, как раздался громкий взрыв. Земля содрогнулась, и над правым пиком поднялось пороховое облако. Из этого облака покатились вниз на дорогу, все ускоряя свой ход, огромные валуны. Жеребец по кличке Туча поднялся на дыбы, и пока Ходзуми тянул поводья, пытаясь унять животное, ударил новый взрыв. На сей раз принц смог увидеть огненную вспышку над левой скалой. И оттуда точно так же обрушился гигантский камнепад. Пара ударов сердца — и обломки утесов достигли колонны. Ходзуми увидел, как валун размером с дом смял в кровавую кашу полусотню мечников. Еще несколько камней пролетело прямо перед мордой пляшущей лошади и убило телохранителей принца. Отовсюду слышались крики и стоны, дорогу заволокло пылью.

Ходзуми дернул повод и поскакал прочь от визжащей кучи камней и людей. Вслед за ним, бросив копья и мечи, побежали китайцы и корейцы. Но как только обезумевшая толпа, в которую превратились пираты, добралась до поворота, навстречу раздался оружейный залп линии аркебузиров, выстроившихся поперек дороги. Принц криками и ударами меча попытался заставить трусов перестроиться и атаковать жидкую линию стрелков, но все было бесполезно. Бывшие крестьяне и рыбаки бросали на землю оставшуюся амуницию и садились на корточки, закрывая руками голову. С полсотни бывших пиратов, не попавших под камнепад, сгруппировались вокруг Ходзуми и попытались прорваться по обочине. Сын вана вытащил цуруги — прямой обоюдоострый меч китайского образца — и дал шпоры жеребцу. Туча громко заржал и рванул вперед.

Наперерез отряду пиратов выскочили конные самураи в сиреневых доспехах, а во главе них скакал сам даймё с рогами на красном шлеме и маской в форме личины демона. В его руках сверкал изогнутый меч-тати, а позади лошади развевалась накидка-хоро с желтой хризантемой. Даймё первым достиг отряда пиратов и врубился прямо по центру. Искусно управляя лошадью, он успевал отмахиваться сразу от нескольких пиратов, ссаживая на землю конных и топча пеших. Аркебузиры успели сделать еще один залп, уполовинивший вако, и тоже бросились вперед, обнажив мечи.

Очень скоро Ходзуми стало не до руководства боем. Прорубив себе дорогу, на него буквально вылетел даймё. Принц развернул коня боком и попытался достать японца длинным выпадом. Увы, китайский меч оказался короче тати, и выпад был легко отбит. Еще несколько неудачных атак, после которых руку сводило от боли, — и вот демон в красном шлеме прижал свою лошадь вплотную к Туче. Клинки также оказались скрещенными. Тогда Ходзуми бросил поводья и выхватил из-за пояса фамильный кинжал. Укол левой рукой в шею даймё успевает отбить металлическим наручем — и обратным движением просто, без затей бьет стальным кулаком в незащищенную голову принца. Окружающий мир взрывается вспышкой, начинает быстро-быстро вращаться, Ходзуми роняет меч и кинжал и падает с лошади на землю.

Как известно, хорошие дороги — это признак цивилизации. Но иногда для цивилизации благо и плохие дороги. Так и получилось в моем случае. Набег пиратов застал клан, что называется, со спущенными штанами. Десятитысячная армия, возглавляемая сыном и отцом Абэ, громит даймё Морикиё из дома Асина на севере. Еще два войска под командованием Танэды Цурумаки и Таро Ямады действуют против кланов Такэда и Уэсуги на западе. Моя палочка-выручалочка, фельдмаршал Сатоми Симодзумо Хиро вместе с пятьюдесятью тысячами самураев сторожит Центральную Японию и столицу Киото. А что же на востоке? Полицейские силы в городах да небольшие замковые гарнизоны, эффективные разве что против банд разбойников. И когда мне ночью сообщают, что враги высадились на полуострове, взяли деревушку Ава и двигаются к Тибе, только присутствие девушки в постели удержало меня от панических телодвижений. Взгляд Нуэко был преисполнен такой веры в меня, что мозги невольно начали думать в нужную сторону.