Туши рагенов начали разлагаться. Брандин брезгливо морщился, но все же последовал примеру Хагера и ведьмы - подобрал "выпавший" ему лут.

– Горсть серебряных монет и рога, - с досадой сообщил он.

Хагеру тоже достались рога, но не досталось денег. Магическая отметка на трофее значила, что стоит он один золотой. Не густо. И ни одной сферы здоровья. Хагер внимательно осмотрел даже близлежащие заросли, но не нашел ничего, чтобы поправить здоровье. Синяки и помятые ребра болели так, будто стараниями страшилища легкие и кости в груди превратились в фарш. Каждый вдох превращался в пытку. Брандин как раз перевязывал собственные раны, когда откуда-то спереди раздалось знакомое рычание. Не достаточно близко, чтобы хвататься за топор, но настораживающе.

"Черт с ранами, уносить ноги", - подумал Хагер и угадал на лице ведьмы те же мысли.

Предупреждение случайных попутчиков не прошло впустую. То и дело в джунглях раздавался рев рагенов, но путникам удалось избежать встречи со страшилищами. К реву рагенов изредка примешивались крики потревоженных птиц и насмешливое уханье обезьян. Последние в скором времени так осмелели, что стали сопровождать людей, рассаживаясь по ветвям и прыгая на лианах, словно меховые гирлянды.

Хагеру казалось, что они идут уже достаточно долго. Он устал, но за густыми кронами не угадать - долго ли еще до вечера. Спустя какое-то время ведьма прошептала заклинание, и татуировка на ее руке - раскинувшая крылья ворона - встрепенулась. Чернила зашевелились, вспучились над кожей, и вскоре ворон уже сидел на руке Арагны: много крупнее своих собратьев, с черным клювом и иссиня-черным оперением. Ведьма что-то шепнула ему, в ответ птица каркнула, расправила крылья - и улетела.

– Интересная зверуха, - усмехнулся Хагер.

Искусство Приживалы можно было взять на самом первом уровне, либо на пятом. Воин и сам подумывал насчет полезной в быту живности, но потом остановился на Кузнечном деле и Знании мира. Правда, ни одно из выбранных искусств ему пока не пригодилось. Куда более проницательном в этом плане оказался Брандин. Его искусство Первой помощи пригодилось уже не раз.

– Интересная...
– ответила Арагна.
– Погодите, скоро Каг вернется с новостями.

В другое время Хагер первым бы высказался против остановки, но его раны требовали хотя бы перевязки. В джунглях полно заразы и паразитов, и одним здешним богам известно, сколько болячек он успел схватить. Игра пока молчит, но это не значит, что все в порядке. Когда начнут появляться сообщения о недугах - будет уже поздно. Так что, стоило ведьме озвучить предложение, Хагер сразу уселся под первым же деревом. Брандин не возражал: бросил сумку рядом, достал перевязочные ленты и какой-то глиняный горшок, размером с кулак. Пока ведьма рылась в своем мешке, Брандин перевязал раны Хагера. Мазь из горшка воняла мерзко, но она немного притупила боль. Подобная перевязка не восстанавливала здоровье, но помогала в будущем избежать возможных болезней и штрафов за воспалившиеся раны.

Не успел заклинатель сложить назад свои "инструменты", как над головами троих раздалось хлопанье крыльев. Вернулся ворон ведьмы.

– Скоро закат, - сообщила она, после того как обменялась с птицей короткими взглядами, - собирается гроза. Предлагаю переночевать в джунглях - за ними пустоши, а там нет ни одного дерева, чтобы укрыться.

Согласились все. После припарок заклинателя Хагер почувствовал облегчение и вызвался собирать дрова для костра.

Найти во влажных джунглях сухое дерево - задача посложнее, чем выбивать плащи из проклятых воителей. Хагер обошел заросли вокруг лагеря, но не нашел ни одной сухой ветки. Скрепя сердцем, решил отойти еще дальше. Доспехи остались в мешке в лагере, но топор воин неизменно держал при себе. Вскоре Хагер зашел в такую глушь, что начал сомневаться, найдет ли дорогу обратно. Здесь он и натолкнулся на белобрысого лучника. Тот горделиво потряс трофеем - охапкой мартышек, чьи хвосты держал в кулаке.

– Это вкусно, - сообщил белобрысый.

– Ты собираешься есть обезьяну?

– Собираюсь, - кивнул белобрысый.
– На вкус как крольчатина, только еще нежнее.

"Он собирается жрать обезьяну", - подумал Хагер и удивился, когда его собственный желудок заурчал в ответ на это. В последний раз он ел утром, да и то черствые сухари и вяленое мясо, такое жесткое, что оно сгодилось бы вместо точильного камня. Неудивительно, что голод превратил тощую мартышку в аппетитный ужин. Хагер не стал себя травить и принял это как должное.

– Ты бы не шатался так далеко от лагеря, - напомнил белобрысый, - здесь неподалеку устроился выводок рагенов, и змей ядовитых полно.

– Сам-то не боишься?
– спросил Хагер, уже намереваясь уходить.

– А мы вот там устроились, - лучник кивнул ему через плечо, - странно, что ты мимо прошел и не заметил. Пойдем, мы с Руни дров наскребли немного, ты ведь за ними идешь?

– За ними, - усмехнулся воин.

Без кольчуги он чувствовал себя неуютно. Вряд ли в лагере его ждет неприятный сюрприз в виде кинжала под ребра, но в броне - оно как-то спокойнее.

Лагерь ловкачки и ее спутника в самом деле был умело замаскирован в зарослях папоротников и молодого бамбука. Хагер увидел его, только когда лучник развел руками тугие стебли и воин почувствовал запах дыма. Должно быть, дрова не такие уж сухие, потому что дыма от них было больше, чем огня. Над костром стояла Руни и старательно обмахивала его тряпкой. При виде Хагера на ее лице не появилось ничего и близко похожего на удивление. Она похвалила белобрысого за добытых мартышек, присела с подветренной стороны костра и ловко освежевала первую тушку.