– Зачем это?

– Как зачем? А ты разве не собираешься за меня замуж?

У меня сердце оборвалось.

– Костя!

– Что Костя?

– Но пока таких предложений от тебя не поступало.

– Считай, уже поступило! Или я обязательно должен встать на одно колено, протянуть красную уродскую коробочку с каким-нибудь ювелирным изделием, букет роз и все такое?

– Да нет, – засмеялась я.

– И так сойдет?

– Ну, на худой конец сойдет! Тем более что я отвечу тебе отказом.

– Как? – побледнел он.

– Костя, милый, любимый, зачем нам жениться?

– Ну как зачем? – явно растерялся и, кажется, даже обиделся он. – Ты чудовищно нелогична.

– Почему?

– Говоришь: Костя, любимый, значит, любишь меня?

– Факт. Люблю. Но…

– Я, Женька, вообще никогда не объяснялся в любви своим ба… дамам, вообще, ну или только в ранней юности, что называется, под напором спермы, и вообще не глядел на женщин старше двадцати пяти, а ты перевернула мне душу…

– Знаешь, Костенька, дорогой мой, любимый, мне никогда ни с кем не было так хорошо, обо мне никогда никто так не заботился, но…

– Какое тут может быть «но»?

– Моя работа. Я не могу и не хочу ее бросать.

– Что это за работа? Секретарша у красивого дирижера?

– Это можно назвать как угодно, однако…

– Жень, да я же не против, работай!

– Ты правду говоришь?

– Конечно! Мне нужна жена, любимая женщина, а вовсе не домработница. Ты же видишь, мой быт вполне налажен, я сам все могу, есть женщина, которая убирает… А то, что придется расставаться, так это, может, даже и неплохо, зато встречи будут бесценными…

– Костя!

– Так ты согласна, дуреха?

– Да! Да! Да!

– И в субботу утром мы поедем на дачу?

– Поедем!

– Женька! А я буду иногда сваливаться тебе как снег на голову! У твоего Фархада, допустим, концерт или спектакль в Брюсселе, а я возьму и прилечу!

– Это будет прекрасно!

– А Мирон?

– А что Мирон? Мирон с нами не ездит. Да и я не всегда езжу с Фариком. Так что можешь запросто промахнуться со своим сюрпризом!

– Женька, я такой счастливый сейчас…

– И я! Костя, а расскажи мне хоть что-то о своем отце…

– Что тебе рассказать? Он у меня из породы мамонтов.

– То есть?

– Ну, теперь таких уже не делают. Джентльмен до мозга костей! Любимец и любитель женщин. Но при этом крупный ученый, был раньше гениальным хирургом, но в Афгане схлопотал осколок в плечо, не смог оперировать, но не спился, как многие, а защитил докторскую диссертацию на основе своего полевого опыта, теперь преподает и консультирует. Его нередко приглашают за границу на консультации. А при этом он так любит жизнь…

– Как человек, часто имевший дело со смертью, да?

– Именно! Между прочим, он первый обратил на тебя внимание в том ресторане… И сказал, если б не его свадьба, он бы сам за этой дамой приударил. Да, кстати, а кто был тот мужик?

– Мой бывший муж.

– И он явно хотел тебя вернуть…

– Но я уже этого не хотела. К тому же у него двое детей. А жена твоего отца?

– Ой, Жень, в субботу сама увидишь. Одно скажу – они неплохая пара. И с обоими всегда есть о чем поговорить. Все. Иди ко мне, невеста!

– Костя, а давай полетим в Лас-Вегас и там поженимся, а?

– Это зачем? – как-то недобро прищурился Костя. – Мне брак понарошку не нужен.

– А что, тебе нужен штамп в паспорте?

– Мне – нет. Мне нужна ты. Я просто думал…

– Что женщине этот штамп жизненно необходим? Да ерунда это все! И со штампом тебя могут послать, и вообще… Ненавижу узы! Но особенно родственные… Они так легко рвутся, а там даже и штампа нет. Все, Костя, мы просто любим друг друга и будем вместе, пока нам обоим это в радость, идет?

– Господи, Женька, знаешь, Пафнутию надо поставить памятник при жизни, ведь если бы не он…

– И, как я сегодня узнала, не твой папа…

– Ага! Такой памятник – папа сидит в кресле и держит на руках Пафнутия!

Как хорошо мне было, как легко, весело, как радостно…

И действительно в субботу мы поехали на дачу. Его отец и мачеха оказались очаровательными людьми, прекрасно меня приняли. Анна Михайловна, в высшей степени интеллигентная и даже изысканная дама, была к тому же превосходной кулинаркой. Да вдобавок оба знали и любили музыку, так что нам было о чем поговорить.