На лицах Лив и Киран отразилось облегчение. Я поработала с ними около часа. Айрис бы гордилась, как много я запомнила из ее наставлений. Живот кольнуло от страха, когда я подумала об Айрис. Надеюсь, она еще жива.

После занятия девочки ушли вместе, и я выждала время, прежде чем выйти на улицу. Желание поскорее отправиться в Ситию давило на разум, когда я с ужасом представила Айрис и Бейна в тюремных камерах Крепости.

Я быстро прощупала магией территорию близи выхода из дома. Людей на улице стало еще меньше, ведь все закончили дела и возвращались домой. И никто не прятался в переулке.

Помахав на прощание, я вышла из квартиры Портера. Стоя на улице, я позволила глазам привыкнуть к темноте. Когда мрак отступил и стали видны очертания зданий, я зашагала по улице.

На полпути я ощутила позади себя чье-то присутствие. Я резко обернулась и выхватила мой выкидной нож. Что-то кольнуло меня в шею, и я увидела, как Стар опускает духовую трубку.

Я выдернула дротик из шеи.

– Как?…

– Хреновый из тебя маг, – сказала Стар. – Ускользать – мой единственный скромный талант.

Все вокруг закружилось, и я пошатнулась. Стар подхватила меня. У меня не было сил оттолкнуть ее.

– Что это?

Она поддерживала меня в своих руках.

– Снотворный настой Валекса. Расслабься, Элена. Стар хорошо позаботится о тебе.

Последняя связная мысль касалась ее успокаивающего голоса и неподходящего ему зловещего выражения лица.

Мир вокруг меня дрожал, в голове бессвязно метались мысли.

Меня направляли теплые руки. Всякий раз, когда руки исчезали, земля вздымалась, и я падала.

Я успела удивиться, что не испытываю страха, но закружившийся вокруг ветер отвлек меня. Лучше я прилягу. Я чувствовала запах лошадей и сознавала, что куда-то еду.

Я лежала внутри деревянного ящика и пыталась вспомнить, что же я должна сделать. Что-то важное? До самого утра мой разум гонялся за этой мыслью. Солнечные лучи, пробравшись в ящик, переливались частичками пыли, кружащими в воздухе. Я бездумно разглядывала склонившиеся надо мной размытые силуэты. Силуэты сменились кинжалами. Хотелось оттолкнуть их, но руки как будто прилипли к спине. Между зубов протиснулся кожаный ремень. А потом исчезло солнце, и вместе с ним ушли проблемы.

Время шло медленно. Ящик снова открылся. Их много, и они уставились на меня. Чьи-то рты произносят слова, которые звенят у меня в ушах. Я узнаю лишь некоторые – «есть, пить и спать». Другие напоминают детский лепет. Снотворный настой. Меня укололи в руку, а может, в шею, а может, в спину – не уверена. Воздух наполнился яркими красками. Мой ящик покачивался в невидимом море.

Маленькая, незатуманенная частичка сознания хотела действовать. Хотела освободиться. Но разум не подчинялся, и я позволила миру неспешно течь мимо моего ящика. Мой ящик. Мой ящик. Я захихикала.

Меня разбудил огонь. В меня ткнули огненным пальцем. Я дернулась и поняла, что ящика больше нет. Заторможенные мысли оживали, даруя способность связно мыслить. Туман перед глазами рассеялся, и я увидела очертания мира. Я напряглась, ожидая очередного укола, но его не последовало. Тогда я потихоньку огляделась. Вблизи я заметила ботинки моих охранников. Я поняла, что лежу на боку возле походного костра. Костер окружила непроглядная тьма. И мои руки были крепко связаны за спиной.

Я слышала нормальную человеческую речь, а не детский лепет. Сколько же прошло времени? Я пыталась рассуждать логически, но мои мысли текли слишком вяло.

Мужской голос произнес:

– Не стоило этого делать, – сказал он. – Она должна оставаться без сознания, пока мы не прибудем на место. Только у Джал хватит сил противостоять ее магии.

Знакомый голос сказал:

– Я ей обещал. Я хочу, чтобы она знала, кто ее поймал, и что мы с ней сделаем.

Послышались шаги, и я попыталась вспомнить имя знакомого голоса. Разум бесполезно барахтался в трясине затуманенного сознания.

– Вытащите кляп, – сказал знакомый голос позади меня.

Один из охранников вытащил кожаный ремень. Смесь боли и облегчения охватила мои потрескавшиеся губы. Я облизнула их и почувствовала вкус крови. На тело накатывали волны боли и судорог. Боль ушла на второй план, когда я увидела пару черных сапог для верховой езды, покрытых пылью.

Медленно поднимая голову вверх, я увидела зауженные к низу штаны, наполовину скрытые серым плащом. Я прищурилась в ярком свете костра, надеясь, что стоящая передо мной фигура лишь иллюзия.

От вида этой дерзкой ухмылки мое сердце сбилось с ритма. И получив ощутимый пинок по ребрам, я поняла, что нет смысла надеяться на радостное воссоединение. Боль резанула по телу, и я сжалась, кашляя и хрипя.