[160]

леровского командования сегодня значилась бомбежка Рохикюля, и вот план слепо выполнялся.

Самолеты улетели. Затих шум моторов. К сожженному пирсу осторожно подошел сторожевой катер. С неменьшей осторожностью и мы пробрались к нему, прыгая с одного обгорелого бревна на другое. Лишь только мы ступили на палубу, катер рванул, мигом вылетел в пролив. Лейтенант Юрий Федорович Азеев отлично управлял кораблем.

Несемся по тихой глади пролива с двадцатиузловой скоростью (тридцать семь километров в час). Подходим к пристани Куйвасту. Швартуемся лихо. Искренне любуюсь сноровистой, четкой работой матросов. Как бывший старпом эсминца, я вполне удовлетворен ею.

— Спасибо, боцман, хорошая у вас швартовая команда, — говорю я, прощаясь с рослым старшиной 1-й статьи.

Прощаюсь и с командиром, благодарю за отличную швартовку, он широко улыбается.

На берегу меня встречает начальник штаба подполковник А. И. Охтинский, крепко сбитый, подтянутый. Садимся в машину. Прошу ехать медленно, внимательно осматриваю местность. По обе стороны шоссе кипит работа: моряки, красноармейцы и местные жители строят доты, дзоты, роют рвы, устанавливают надолбы. Ближе к береговой черте возводятся противодесантные препятствия и срочно достраивается батарея.

Штаб генерала Елисеева правильно нацелил свои усилия. Вскоре именно в этих бухтах гитлеровцы попытаются высадить свои десанты и с позором уберутся прочь.

За весь день я не видел ни одного человека, который не занимался бы делами, связанными с обороной острова. Местные жители объединились в строительные отряды. Матросы и солдаты подносили и подвозили материалы и инженерные детали. Не утихал лязг железа, фырчание грузовиков, удары лопат и топоров, а иногда глухие взрывы — саперы с помощью тола вгрызались в скальные породы.

Командир береговой обороны Балтийского района, он же комендант всех островов, или, как мы его величали в телеграммах, «К-р БОБР», генерал-майор А. Б. Елисеев — старый балтийский матрос-большевик вместе с бригадным комиссаром Г. Ф. Зайцевым вложили много энергии, чтобы подготовить достойный отпор врагу. Их

[161]

труд не пропал даром — каждый остров превратился в могучую крепость. Большую помощь оказывал им начальник политотдела полковой комиссар Л. Е. Концов.

Штаб построил себе хороший командный пункт полевого типа с надежной защитой от авиационных бомб. Генерал Елисеев встретил меня, проводил в свою землянку, где стояли небольшой столик и две скамейки.

Многие строевые начальники не очень ясно представляли себе штабную работу и ее специфику. Все неудачи и трудности они объясняли нераспорядительностью своего или вышестоящего штаба. Я уже к этому привык. Не успели мы усесться поудобнее за столик, как генерал начал выкладывать свои претензии. Я едва успевал записывать, понимая, что, пока он не выскажет все накопившееся у него на душе, никакие наши разговоры о взаимодействии, управлении боем и о разведке успеха иметь не будут.

— Передайте Военному совету, что у меня очень мало полевых войск. Совершенно недостаточно зенитных орудий. Мало мелкокалиберной артиллерии для отражения десантов… Записали? — спрашивал он.

— Записал, записал, — отвечаю.

Но вот все претензии предъявлены. Закрываю блокнот и говорю:

— А теперь у меня к вам, товарищ генерал, есть несколько вопросов. — И сразу перехожу в наступление: — Скажите, Алексей Борисович, а почему самолет, будучи в готовности, вылетел на доразведку с большим опозданием, только после нашего вторичного звонка из штаба? Почему торпедные катера не смогли выйти сразу же по сигналу?

Мы подошли к цели моего приезда. Начался бурный разговор об организации и управлении боем, о взаимодействии сил, о связи. Военком бригадный комиссар Гавриил Федорович Зайцев старался смягчить дебаты, сблизить наши точки зрения. Вскоре мы все же нашли общий язык. В итоге было решено: боем, нанесением ударов по конвою противника будет отныне командовать один человек — комендант островов. Все силы, выделенные для удара по противнику, оперативно будут подчиняться только ему — генералу Елисееву.

Мы тут же разработали основные схемы воздушной разведки, прямой связи с кораблями, стоящими в Моон-

[162]

зунде, с подводными лодками, которые несли дозорную службу в Ирбене.

Зайцев был доволен и, угощая меня чаем, отметил:

— Вижу, конференция на высшем уровне пришла к своему благополучному завершению!..

Да, он был прав!

Претензии А. Б. Елисеева по телефону передаю в Таллин. Начальник тыла Москаленко уже через час телеграфировал: большинство просьб будет удовлетворено.

Мы с Елисеевым объехали некоторые участки побережья. В противодесантной обороне еще встречались изъяны. Генерал согласился с нашими замечаниями и тут же отдал своему штабу необходимые распоряжения. Побывали на батареях и строительных площадках. На ходу решали неотложные вопросы.

Вечером я вернулся в Таллин. Сразу — к оперативной карте.

Вижу, что линия фронта несколько отодвинулась от города. Г. Е. Пилиповский поясняет:

— Части восьмой армии укрепились и удерживают позиции на линии Пярну Тарту. За день отогнали фашистов километров на двадцать к югу.