Шрифт:
– Любопытное наблюдение, – задумчиво наморщил лоб англичанин. – Но при чем тут Игра?
– Да какая разница, что это такое, – улыбнулся Брейгель. – Это может быть луна на небе или рубль в кармане – лишь бы работало так, как надо.
– А у тебя, – биолог пальцем указал на фламандца, – есть такой образ?
– Конечно.
– Могу я полюбопытствовать?.. – Это книга «Робинзон Крузо».
– То есть ты представляешь себя ее героем?
– Нет, тут все по-другому, – привычная улыбка стрелка сделалась немного смущенной, но при этом осталась искренней. – В детстве мне подарили книгу Даниеля Дефо – «Робинзон Крузо», «Робинзон в Сибири» и «Молль Флендерс»…
– «Робинзон в Сибири»? – удивленно переспросил Орсон.
– Это продолжение приключений Робинзона. Но в то время меня интересовал только первый роман, поэтому, хотя на синем переплете книги было написано просто «Даниель Дефо», я всегда называл ее «Робинзон Крузо». С полгода, наверное, я вообще не выпускал эту книгу из рук, а по ночам клал ее под подушку. В книге были вкладки с цветными иллюстрациями. И вот как-то раз, листая книгу за столом, я капнул на картинку вареньем. Черничным. Я тут же попытался стереть варенье со страницы, но только размазал его. Я был в отчаянии. Чем старательнее я пытался избавиться от пятна на странице любимой книги, тем глубже врастало оно в бумагу. А когда я попытался использовать ластик, то чуть не протер в бумаге дырку. По краям которой все равно оставались безобразные темно-фиолетовые разводы. Со временем я, конечно, смирился с этим ляпсусом. Но до сих пор, стоит мне только подумать о «Робинзоне Крузо», как я ясно вижу эту испорченную страницу и чувствую ту горькую досаду, что испытал много лет назад, пытаясь исправить не ошибку даже, а бестолковую, бессмысленную оплошность.
Какое-то время они шли молча. Слушая крики птиц и отрывистое тявканье какого-то зверя невдалеке.
– И мысль о книге помогает тебе сохранять связь с реальностью? – спросил Орсон.
– Когда это требуется, – кивнул Брейгель.
– А у тебя – Игра? – спросил биолог у Камохина.
– У меня – Игра, – ответил тот.
– Но почему именно Игра?
– Не знаю, – пожал плечами квестер. – Так уж случилось. Само собой.
– А что было до Игры?
– Тоже Игра. Только другая.
– Что за Игра?
– Об этом я сейчас не хочу говорить.
– Плохие воспоминания?
– Просто не хочу.
– Скажи мне по секрету, – подумал Орсон.
– Отвяжись, Док.
– Ладно. Я просто хотел помочь.
– Мне не нужен психотерапевт.
– Вик, а у тебя есть такая зацепка? – переключился англичанин на Осипова.
– Вроде бы нет, – подумав, ответил тот.
– Ты не уверен?
– Мне не доводилось оказываться в ситуации, когда в этом возникает необходимость.
– Ни разу в жизни?
– Ни разу.
– То есть ты всегда ощущаешь прочную связь с реальностью?
– Наверное, – подумав, ответил Осипов.
– А я думаю, Вик, нам с тобой тоже нужно обзавестись такими… ментальными крючками! А?.. Как тебе такое название?
– По-моему, неплохо!
– Да! Именно так! Ментальные крючки!.. Или все же – зацепки?
– Нет, крючки определенно лучше.
– Так как ты себе его представляешь?
– Что?
– Свой ментальный крючок.
– Я пока еще над этим не думал.
– Ну так задумайся! А то ведь можно и опоздать. Мы на вражеской территории!
– А ты что для себя выбрал, Док? – поинтересовался Брейгель.
– Уинстона Черчилля! – гордо вскинул подбородок англичанин. – Символ величайших свершений и побед английской нации!
– А… как ты его ощущаешь?.. – фламандец как будто был в растерянности. – Ну, в смысле, чувствуешь?
– Всем сердцем и душой! – не задумываясь ответил Орсон.
– И он помогает тебе удерживать связь с реальностью?
– Конечно! Думая о Черчилле, я чувствую, что принадлежу к величайшей нации, которую не смогли сломить никакие беды и невзгоды!
– Ну что ж, – развел рукам Брейгель. – Каждому свое.
Что он хотел этим сказать, осталось непонятным. Никаких комментариев на сей счет Брейгель давать не стал. Ни в устной форме, ни мысленно.
Глава 32
За все то время, что они шли по тропе, квестеры всего раза три или четыре заметили темные тени, проскользнувшие у них над головами. И то нельзя было с уверенностью сказать, что это зонтичники. Должно быть, с рассветом крылатые вампиры скрылись в своем тайном убежище. И все равно незримое присутствие этих мерзких тварей ощущалось едва ли не на подсознательном уровне. Зловещая напряженность, казалось, витала вокруг. Как будто сельва, все ее обитатели жили в ожидании сумерек, когда зонтичники снова вылетят на охоту.