Шрифт:
Темченко не выдержал – шагнул в сторону, скрылся за стеной, прижался к ней спиной и замер, пытаясь перевести дух.
Тело, вторя обессиленному духу, предательски ослабло, ноги подкашивались, в висках стучало. Ныли перетруженные мышцы, бешено колотилось сердце.
– Все хорошо… – хрипло прошептал Андрей, стараясь себя успокоить. – Ничего не случилось. Подумаешь, какая-то баба… Все это бред, полный бред.
Самовнушение подействовало, и вскоре он немного успокоился.
Он решил, что нужно еще раз выглянуть в окно, чтобы удостовериться: ничего страшного на улице не происходит, и скорей всего, там уже никого нет.
Да, конечно – там никого нет! Кто-то проходил мимо, остановился, чтобы… закурить или еще что-нибудь. А он уже навоображал себе черт знает чего. Надо выглянуть. Определенно.
Андрей собрал волю в кулак, шагнул к окну и выглянул на улицу.
Бледное лицо женщины с неразличимыми чертами почти прижалось к стеклу, высматривая Андрея, белки ее глаз тускло мерцали в темноте.
Темченко, со сжавшимся от ужаса сердцем, хрипло вскрикнул и попятился от окна. Женщина среагировала на крик и уставилась на него. Потом прижала растопыренные пальцы к стеклу, клацнув по нему ногтями.
КЛАЦ!
Улыбнулась и заскребла ими по стеклу. Губы ее что-то беззвучно зашептали, и в ушах у Андрея зазвучал далекий, приглушенный временем голос, от которого кровь в его жилах превратилась в горячий лед.
– Я приду за тобой… Я приду за тобой!
Темченко продолжил пятиться, с ужасом глядя на видение. Нога его вдруг подвернулась, он потерял равновесие и рухнул на пол, успев услышать хруст собственных ломающихся костей, после чего потерял сознание.
Глава 4
Фотография
1
– Эй! Андрей Павлович, вы меня слышите?
Прежде чем открыть глаза, он услышал писк аппарата искусственного дыхания, и от этого звука к горлу его подкатила тошнота.
– Андрей Павлович!
Голос принадлежал доктору Чурсину.
Темченко открыл глаза и увидел перед собой приветливое лицо врача.
– Я спал? – хрипло спросил Андрей.
– Да. Целых одиннадцать часов.
Темченко бросил взгляд на свое тело, которое почему-то снова казалось ему чужим, и понял, что ноги его загипсованы. Он сглотнул слюну и спросил дрожащим от подступающей паники голосом:
– Что со мной?
– Вы упали и сломали пару костей.
– Каких?
– Малоберцовую, на левой ноге. И еще – шейку правого бедра. Я предупреждал, что вам нельзя подниматься с постели. Кости еще слишком хрупки.
– Я очень плохо себя чувствую.
– Да. Понимаю.
Доктор Чурсин с тревогой взглянул на монитор. И по его лицу, по его взгляду Андрей понял, что дела обстоят хуже, чем он мог предположить. Он облизнул губы и тихо спросил:
– Что теперь будет, док?
– Мы будем вас лечить.
– А потом?
Евгений Борисович снял очки и достал из кармана салфетку.
– Одно из двух: либо мы вас вылечим, либо…
– Либо я умру?
– Мы вас вылечим, – уверенно и поспешно (слишком поспешно) сказал Чурсин. Он водрузил очки на нос и произнес ободряющим голосом: – Пока ваше состояние стабильно. Будем надеяться, что вам не станет хуже. Ну-с, а теперь я вас ненадолго покину. Мне нужно навестить других больных.
Покинув палату и закрыв за собой дверь, доктор несколько секунд молча стоял, угрюмо о чем-то размышляя, потом вздохнул и тихо пробормотал:
– Жаль. Все-таки у меня была надежда.
Он снова вздохнул, повернулся и зашагал по коридору.
Андрей не сразу сообразил, что остался в палате не один. На стуле, у него в ногах, сидела Лиза Пояркова.
– А, Лиза, – с горечью произнес он. – Видите, как все получилось. Хотел через неделю пригласить вас на танец, а теперь… – Андрей замолчал, на скулах его вздулись узлы желваков.
Лиза улыбнулась:
– Все будет хорошо, Андрей. Мы еще потанцуем. Не через неделю, так через месяц. Вы, главное, не торопитесь. И ни о чем не беспокойтесь. Все будет так, как должно быть. Не огорчайтесь. Договорились?
– Я попробую, – сказал он.
Она заботливо укрыла его покрывалом. Андрей посмотрел на тонкие руки, на ее чистое лицо, с которого, казалось, никогда не сходило выражение легкого смущения. Потом собрался с духом и проговорил:
– Лиза… Пока я спал, ко мне никто не приходил?