— Мисс Корделл слишком быстро пришла к ошибочным выводам. Это из-за нее мне пришлось убежать из этого дома, и я в спешке потеряла свою перчатку. — Виолетте стало стыдно за беспокойство, причиненное ею, и она склонилась над своей вышивкой, надеясь, что все закончилось.

— Что произошло во Франции? — спросил Саймон. — Что же случилось там между тобой и этим джентльменом?

— Я же говорила вам. Я просто еще одна эмигрантка, которой он помог добраться до берегов Англии.

— Он был твоим другом?

— В наши дни нельзя знать, кто друг, а кто враг. Ты же сам мне это говорил.

— Ты влюблена в него? В этого джентльмена?

Виолетта вспыхнула.

— Какое это имеет значение? Купидону сейчас не до перчаточных магазинов, когда на том берегу творятся такие дела!

— Купидон, я думаю, поступает, как ему нравится. Разве он стоит на часах или несет в бою знамя, разве он воюет с армиями?

Она медленно покачала головой. Да, Купидон поражает сердца в самое неожиданное время.

— Я не верю в Купидона, — солгала она.

— Виолетта, что ты собираешься делать? — поинтересовался Саймон.

— Что делать, Саймон, — эхом отозвалась она. — Я останусь здесь на несколько лет и буду твоей ученицей.

— А потом станешь моей конкуренткой? — усмехнулся он. — Вот, если бы ты помогла мне с вышивкой в этом сумасшедшем сезоне перед Днем святого Валентина. Благодаря тебе наш магазин славится элегантностью перчаток, и за это мы очень тебе обязаны.

— Мне нужна лишь крыша над головой, — она попыталась улыбнуться. — И много, много уроков. Я научусь всему, что должна знать настоящая продавщица, и если получится, то сама стану шить перчатки.

У нее были черные волосы и тонкий профиль, одежда же была простой торговки. Если бы Макс прижал ее к себе, то она снова растаяла бы на его груди, а ее нежный поцелуй согрел бы кровь.

— Стойте! Стойте, я сказал! — кричал Макс через дорогу у Ковент-Гардена черноволосой девушке. — Я хочу посмотреть на ваши перчатки, на белые перчатки!

Бросив через плечо беглый, испуганный взгляд, девушка подобрала юбки и побежала.

— Виолетта, нет!

Он догнал ее, остановил и взял за руки, почти схватил, пытаясь рассмотреть, вышиты ли на перчатках лебеди. Затем взгляд его поднялся к удивленным карим глазам. Девушка была ему не знакома. Она смотрела на Макса, словно тот был сумасшедший.

— Возьмите мои перчатки, милорд, — сказала она, — только больше не преследуйте меня. Вы что, думаете, что я — простая потаскушка? Знаете, вы ошибаетесь. Я принадлежу одному знатному лорду, и когда он узнает о вашем поступке, то попросит от вас удовлетворения на дуэли.

Пораженный, Макс выпустил ее руки, и его собственные бессильно опустились.

— Я прошу прощения, — он отступил на три шага назад и наткнулся на столб. — Я… Я принял вас за другую… — И не дожидаясь ответа девушки, развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Вернувшись домой, Макс рывком распахнул дверь и накричал на дворецкого. Впрочем, он тут же извинился за свою грубость.

— Принеси мне шерри, — примирительным тоном попросил он и направился в библиотеку, где горел камин и можно было погреть руки.

Всего за какие-то три недели Макс стал излюбленной темой разговоров в Лондоне. Новость распространилась по всем домам Мэйфэр. Прошли слухи, что сын лорда Шелберна, этот отважный виконт, снова страдает нервным срывом, и на этот раз еще более тяжелым: он помешался на перчатке. На дамской перчатке. Сын и наследник лорда Шелберна искал леди, у которой была белая, изящная, искусно расшитая перчатка. Точно такая же, как у него. Знатные дамы обсуждали эту новость за чаем, а прислуга шепталась по углам.

Будь прокляты эти сплетни. Иоланда-Виолетта была здесь, в Лондоне, жива и здорова, все еще не решалась сбросить свой маскарадный костюм даже для него. Но почему? Почему? В отчаянии он стукнул кулаком по груди. Как же так получилось, что он, найдя ее так неожиданно, позволил уйти ей прямо из-под носа? Он снова задумался. В памяти всплыли их последние слова и прикосновения. Где же можно было найти разгадку? Эта мысль, легкая и быстрая, снова преследовала его. Где же она скрывалась?

Все, абсолютно все владельцы лавочек, торгующих перчатками, отрицали, что знают Виолетту. Словно все члены гильдии перчаточников тайно сговорились против него. Око за око. У него не было никакой зацепки; перчатку он постоянно носил в кармане и, лишь когда находился один, как сейчас, в библиотеке, доставал ее. Он пальцами поглаживал кожу этой изящной перчатки, наслаждаясь ее мягкостью. Ему было наплевать, что наденут на этот маскарад Каро, его мачеха и даже весь Лондон. Все, что занимало Макса, — это желание вновь прикоснуться к Виолетте. Сжимать ее в своих объятиях, целовать, сделать своей…

Так он и сидел, разглядывая перчатку Виолетты и предаваясь мечтам, когда за его спиной раздались чьи-то шаги. Макс обернулся.

Почти рядом стояла Каро.

— Макс, можно мне взглянуть на эту перчатку?

Он быстро засунул свою находку обратно в карман.

— Она принадлежит другой леди, Каролина.

Каролина Корделл презрительно задрала подбородок.

— Сейчас в Лондоне все подряд, даже разорившиеся отцы и моты-братья, помогают своим дочерям и сестрам подыскать сияющие белые перчатки, чтобы составить пару той, что ты прячешь. Ходят слухи, что все они собираются прибыть на бал в дом Шелбернов, — казалось, Каро ухмыляется. — И каждая дама, желающая заполучить кавалера, наденет лишь одну перчатку. Я думаю, ты открыл новое направление в моде.