Трактор полз медленно, легкие сани сильно водило в стороны на гладком снежном насте. Корреспондент и Володька возились с кукулями. Любушке хорошо было видно, как корреспондент, стоя в санях и держась одной рукой за щелистый борт, другой рукой подтягивал к груди кукуль. Кто-то все же подсказал ему, что в кукуль удобнее забираться стоя, а не лежа, как делал он, когда выезжал из поселка. А может, сам догадался…

Вдруг трактор остановился. Из кабины выпрыгнул Слава, побежал по белой равнине назад к палаткам. Тимка вскочил на бочку, залаял вслед ему.

«Что-то забыл», — подумала Любушка. И быстро пошла навстречу Славе.

Слава подбежал к ней, остановился и молчал.

— Что вы забыли? — спросила Любушка. — Говори, я сбегаю.

— Вот… на, — Слава сунул в карман ее стеганки сложенную вчетверо бумажку. — Потом прочитаешь… Пока! — И побежал к трактору.

На бегу он оглянулся, помахал ей. Любушка стянула с головы заячью шапку, замахала ему шапкой. Потом, вспомнив, закричала:

— Слава, соски!.. Не забудь соски!.. Нас-тоя-ящи-е-е!.. Слышишь, со-о-оски-и!..

Слава еще раз оглянулся, махнул ей и пропал за широкими санями, закрывавшими трактор. Любушка достала из кармана бумажку, развернула и прочитала:

«Я тебя люблю. Скоро приеду. Жди. Вячеслав».

Она подняла от записки глаза. Трактор был еще совсем близко. Теперь корреспондент и Володька вдвоем махали ей из саней. Потом, точно обрадовавшись, что уезжают, закричали Любушке:

— До свидания!.. До свидания!..

Надо же, как бывает…

Сегодня Ира вновь опаздывала на работу. Как только вбежала в вестибюль, ее тотчас уличили большие круглые часы. Черные стрелки часов пиками нацелились на нее с боковой стены, сообщая, что уже четверть десятого. Теперь нужно было с равнодушным видом пройти мимо вахтера, снять с гвоздика в стеклянном шкафу единственный оставшийся там ключ и очутиться, незамеченной начальством, в библиотеке, на своем рабочем месте.

Вахтер, толстый и усатый, дремал в потертом кожаном кресле, стоявшем между шкафом и столиком с телефоном. Когда она приблизилась, он приоткрыл полусонные глаза, и Ира прямо-таки заискивающе поздоровалась с ним и пролепетала, что на улице сегодня очень жарко. Она никоим образом не зависела от вахтера, но все-таки… Все-таки этот старик вахтер был бессменным свидетелем ее постоянных опозданий. К счастью, в его обязанности не входило докладывать. Так почему не улыбнуться ему, даже если совсем не хочется улыбаться?..

На лестницах и в коридорах третьего этажа, слава богу, никто не встретился. Институт будто вымер — в аудиториях идут занятия. И если сейчас никто не топчется под дверью библиотеки — значит, пронесло. Но если кто-то топчется… Пятнадцать минут бесцельного ожидания могут у любого человека взвинтить нервы. И любой, пребывая в таком взвинченном состоянии, способен отправиться прямехонько в ректорат, прямехонько к проректору Рябинину и поинтересоваться, почему закрыта библиотека. К счастью, такого еще не случалось. По той простой причине, что преподаватели до сих пор не обладали педантичной привычкой являться в библиотеку к 9.00, то есть ко времени ее открытия.

Все обошлось прекраснейшим образом: в коридорном закоулке, куда, как в склеп, пряталась дверь библиотеки, тоже никого не было. Ира отперла дверь, вошла в библиотеку. На сердце у нее стало легко, и все угнетавшие мысли улетучились.

Здесь было очень славно, в ее библиотеке! В широкие окна весело вливалось солнце, пахло книгами, сверкали паркет, полированные столики и боковые стенки стеллажей, выстроившихся шеренгами за невысоким барьером, отделявшим читальный зал от книгохранилища. Уборщица совсем недавно прошлась влажной тряпкой по подоконникам, распахнула окна, вычистила длинную ковровую дорожку. Свежо в библиотеке, все блестит и сверкает — прелесть! Единственный непорядок — груда газет и журналов на рабочем столе: неразобранная вчерашняя почта.

Зазвонил телефон. Ира зашвырнула под стол пустую хозяйственную сумку — большую красную сумку в черную полоску, без которой никогда не выходила из дому, и подняла трубку. Звонила ее начальница Нина Алексеевна (Нинон, а еще — Примадонна, как окрестила ее Ира).

— Деточка, ты пришла? Я уже пару раз тебе звонила.

Конечно, это был намек на опоздание. Но Ира совершенно не боялась Примадонны.

— Чем ты занимаешься? — продолжала свой допрос Примадонна.

— Разбираю вчерашнюю почту.

— Много пришло?

— Порядочно, — сказала Ира, глядя на завал газет и журналов.

— Меня вчера никто не спрашивал?

— Спрашивал. Доцент Кулемин.

Примадонна засмеялась в трубку. Потом сказала:

— Хорошо, Ириша, я после обеда приду. Да, как твой драгоценный? Была вчера в больнице?

— Была. Ему уже разрешили ходить.

— Вот видишь, как здорово. Привет от меня передала?

— Конечно.

— Ну, целую тебя.