Шрифт:
— Ладно, ладно, Валентин Петрович, — примирительно стучу карандашом по столу. — Мне уже в контору ехать нужно на пятиминутку.
— Никуда вы не поедете, пока не выслушаете меня! — угрожающе кричит он, сжав кулаки и топнув ногой.
— Перестаньте хулиганить а то людей позову, — решил я его напугать.
— Зовите! Я и при них не постесняюсь сказать, что вы бюрократ и зажимщик критики.
— Немедленно убирайтесь из моего кабинета!
— И не подумаю. И вы не выйдете отсюда, пока не выслушаете меня… Я вам все скажу! И о том, что мне премию незаслуженно срезаете, и о том, что злоупотребляете моей добротой больше всех в учреждении…
Угрожающий блеск в его глазах заставил меня в панике броситься к двери. Он несся за мной по коридору и выкрикивал угрозы:
— Во все инстанции писать буду! По судам затаскаю! Вы у меня еще поплачете!..
Спрятавшись в бухгалтерии, я запер дверь на ключ и, трясясь от страха, слушал его убийственные высказывания в мой адрес…
На следующее утро, еще издали увидев в коридоре Негнутого, я почувствовал мелкую дрожь в коленях и инстинктивное желание бежать. С трудом переборов страх, я приблизился к нему и робким, заискивающим голоском произнес:
— Доброго здоровья, Валентин Петрович…
Фурор
Мне позвонили из клуба «Строитель» и предупредили, что в ближайшую пятницу я выступаю с лекцией на производственную тему.
— Ничего особенного от вас не требуется, — сказали мне. — Просто расскажете о вашем предприятии, его истории, выпускаемой продукции. Ответите на вопросы, если они будут.
Можете себе представить, как тщательно я готовился к этому выступлению. Перевернул горы материалов, перевел уйму бумаги, пока не отшлифовал каждую фразу, каждое слово. Встретиться с потребителем, лишний раз сделать рекламу нашей продукции — что может быть ответственнее и вместе с тем почетнее для производственника!
Еще раз перечитав написанное, я остался доволен собою. Звучит! Если к тому же сумею перебороть волнение, найти нужную интонацию — все пойдет как по маслу. Недаром некоторые ораторы утверждают: главное — это не что сказать, а как преподнести. А когда еще и сами цифры красноречивы, а факты убедительны — успех гарантирован.
В пятницу, перед окончанием рабочего дня, я поправил галстук, прическу и вышел из кабинета. Дорогой повторял про себя текст и убедился, что знаю его наизусть.
В клуб прибыл за несколько минут до начала. Меня радостно встретили и тут же провели на сцену.
Народу в зале уйма! Никогда не думал, что так велик интерес к нашему предприятию.
Раздались аплодисменты, я поклонился:
— Здравствуйте, товарищи!
— Здравствуйте, — ответил за всех бородатый толстяк, сидевший в первом ряду как раз передо мною.
— Я представляю фабрику, продукцию которой все вы хорошо знаете, — начинаю весело. — Бьюсь об заклад, что каждый из присутствующих имел дело с нашими изделиями. И уверен, благодаря именно нашей продукции не раз выходил сухим из воды.
Послышался смех, кто-то зааплодировал.
— Как вы уже догадались, — торжественно продолжаю, — я представляю фабрику, которая выпускает зонтики.
По залу покатился смех.
— Думаю, друзья, — улыбнулся я, — что, когда вы забываете зонтик дома и вымокаете под дождем до последней нитки, вам не так весело, как сейчас. Не правда ли?
Зал взорвался смехом.
Поскольку превращать солидный разговор в шутку в мои намерения не входило, я решил перейти на серьезный тон.
— Товарищи, — говорю, — наша фабрика только в этом году освоила уже три новых вида продукции. Это — зонтик мужской, зонт женский, зонтик детский.
И снова смех в зале.
Смех перешел в хохот, когда я решил продемонстрировать эти изделия.
— По-моему, ничего смешного в них нет, — говорю обиженно. — Гляньте, какие современные формы, о каким вкусом подобрана ткань! Как легко они раскрываются!
Хохот не утихал.
Повышаю голос до максимальной громкости:
— Не исключено, товарищи, что все эти три зонтика мы будем выдвигать на Знак качества.
От хохота у отдельных слушателей начались конвульсии.
— Довожу до вашего сведения, — стараюсь не обращать внимания на реакцию зала, — наша фабрика не пасет задних в районе. Только за первый квартал мы перевыполнили задание на ноль целых семь десятых процента…
Даже толстяк, что сидел прямо передо мной и до сих пор вел себя относительно спокойно, схватился за живот, и его борода затряслась в такт гомерическому хохоту.