– А потом дело все круче и круче пошло. Я понял: если не устраню Ульянку, не видать мне денег как своих ушей. И ребенка ейного тоже надо было убрать.

– Ты его убил?

Голос следователя звучал спокойно. И лишь игравшие на скулах желваки выдавали скрытое волнение.

– Не… – помотал головой Сопливый, и у всех отлегло от сердца. – Что я, ненормальный, чтобы ребенка убивать? Это же дите. Отвез его в соседний город, в Лугу, там в детский дом подбросил. Небось они сообразят, что с младенцем делать.

– А Ульяну ты зарезал?

– Ага, – спокойно признался в содеянном Сопливый. – А что делать было? Она сама первая начала. Не в свое дело сунулась, вот мне ее и пришлось… того… устранить. Как батя умер, я ее обхаживать начал. Мол, она бедненькая, слабенькая, ее поддерживать надо. Уж не знаю, что она там себе про меня думала, может, думала, что я ухаживать за ней взялся, но помощь от меня охотно принимала. А я, чтобы подозрения ее усыпить, нарочно стал говорить, что она в своих правах действует, как мужняя жена она всему наследница. Вот и как Сергей нарисовался, она ко мне за помощью кинулась. Ну, я ей и говорю, спровадь его побыстрее, все права твои. Нечего этого гада и слушать! Он столько лет носа к отцу не казал, а теперь на все готовенькое явился! И ребенка, говорю, спрячь подальше.

– А ребенка-то зачем подальше?

– Тогда еще подумал, что поодиночке-то мне с ними легче будет справиться.

Нет, он не просто псих! Он еще и очень жестокий и хладнокровный человек!

– И когда Ульяне удалось выставить Сергея и она отдала ребенка сестре, она позвонила вам?

– Да. Все, говорит, сделано, как надо. Ну, я ей – молодец, держи конфету. Сейчас приеду.

Вот какой разговор слышала соседка Ульяны.

– Приехал к ней, она дурного даже не подумала, дверь мне открыла. Принялась рассказывать, как славно она заживет, когда до денег доберется. Ну, я ее и зарезал.

– А сумку зачем взял? И телефон?

– Сумку, чтобы следствие затруднить. Без документов труп еще опознавать нужно. Потом, там все документы, и на квартиру, и свидетельство о смерти отца. А мне умные люди подсказали, что документы мне хорошо было бы добыть.

– А телефон?

– Ульяна же мне последнему вроде как звонила. Зачем мне лишние подозрения? Я хоть и числился в приятелях у своего бати покойного, а такая интимность с его вдовой мне все равно не с руки была.

– Но ведь можно заказать в телефонной компании распечатку списка звонков, что мы и сделали.

– Ну, не подумал я об этом, – нехотя признался Сопливый. – Все-таки в первый раз довелось мне человека убить. Сказать честно, волновался я очень. Чуть было даже не попался!

– Когда?

– А из квартиры когда уходил. Соперник меня чуть было не прихватил!

– Сергей?

– Во-во! Он самый. По лестнице мне навстречу поднимался. Я едва успел назад в квартиру дернуться. Заперся изнутри на щеколду и сидел, ждал, пока тому не надоест у дверей ковыряться. Он решил, что Ульяна его видеть не хочет, вот и ушел. А я за ним следом тоже слинял по-быстрому. Никто меня и не заметил.

– А за рулем машины, которая Лену задавила, тоже ты был?

– Я! Ловко с машиной получилось. Прямо фортануло мне. Я уже и бороду фальшивую приготовил, и очки нацепил, чтобы, когда ребенка забирать буду, меня не заметили. Иду себе по улице, вдруг вижу – тачка бесхозная стоит. Хозяин – мальчишка, только-только в магазин вышел, а ключи в замке оставил. Не дурак ведь я, взял и сел за руль. По газам ударил, а тут и коляска знакомая. Ну, я – вперед, девку сбил, а сам – в соседний двор. Там бороду и очки фальшивые с себя содрал, назад прибежал. Народ шумит, мечется. До мальчишки никому и дела нет. Коляска в сторонке себе стоит. Ну, я мальчишку в суматохе из коляски вытащил да и дал деру.

– А потом?

– Потом парня в детдом пристроил, обратно вернулся. Надо же было понять – есть у меня шанс до профессорских денег добраться или нет? Очень я законного наследника опасался! Хоть и слышал от бати, что сынок профессорский в Канаде, но Ульяна мне проговорилась, что вернулся он.

– И что? Что ты решил с ним сделать?

– А чего тут делать? Убить его надо было. Тогда у меня шанс появился бы.

– И где ты раздобыл оружие? Небось снова «умные люди» помогли?

– Где я «дуру» взял, это мое дело. Только тут в дело эти скунсы вонючие вмешались. Отец и мачеха Ульяны.

– И ты их тоже убил?

– А чего? Они вообще на чужое позарились. Такое прощать никому нельзя.

И Сопливый замолчал, сосредоточенно разглядывая свои скованные наручниками запястья.

– Значит, они все на чужое позарились, а ты – на свое?

– А чего? – поднял голову мужчина. – Непонятно разве? Батя мой наследником профессорским сделался! Ну, а я следом за ним наследовать должен был. Все остальные – чужаки! Они мое кровное хапнуть себе хотели. Только у нас в семье так не водится. Мы – Сопливые – не из того теста, чтобы на чужое зариться. Но что наше, то уж мы никому не отдадим.