– Врачи сами приехали. Их вызвали те люди, что из люка доставали Сашу. Да всё в порядке, папа, что ты разволновался так?

И откуда узнал обо всём так быстро?

– Да, рассказали здесь. А Олег где?

– Он во дворе. Они с милицией, с участковым, да и еще там кто-то приехал, расследуют случай этот. Интересно всё же, кто открыл люк! Да и в открытый люк – как мог не увидеть, не заметить, как мог шагнуть в него мальчишка?

– Ладно, разбирайтесь. Мне позвони потом, что там выяснится!

– Позвоним, обязательно позвоним. Ты маме не рассказывай пока. Перепугаетесь там…

Но жена уже всё знала. Ей тоже кто-то «услужливо» позвонил и сообщил о случившемся с её внуком. В Ярославле.

– Ты не спросила – кто?

– Ага! До этого мне было! Ты то, как узнал?

– Доложили…

Вечером жена сама позвонила в Ярославль. Олег, зять, всё рассказал откровенно.

– Пацаны, здесь, во дворе, говорят, что видели, как Сашку кто-то толкнул в люк этот. А люк чуть ли не с самого утра был открыт. Кто открыл и зачем, никто не знает. Сантехники в домоуправлении говорят, что они не открывали, им он не нужен был открытым, всё у их там, под землёй, нормально, никаких работ нет, и не предвидится, и не планировалось. Милиция продолжает расследование.

Так никто никогда и не узнал, что там случилось с внуком Красноперова в Ярославле, как и каким образом попал он в канализационный люк. Дело потихоньку замяли – жертв не было!

Совпадение? Может и совпадение. Только странное какое-то совпадение…

Георгий сидел ещё за бумагами, когда жена засобиралась спать. Она волновалась, ей ведь завтра тоже отчитываться, за Главного бухгалтера. Хоть и числилась она заместителем главного бухгалтера, но работу вела за главного давно уже, с середины прошлого года, когда ушла от них Пискунова, главный бухгалтер. А нового они и не искали. А что искать? Лучше Нины Александровны дело-то всё равно никто не потянет. Да и компания эта, почти семейная, дела у ней все частного характера, семейный интерес здесь огромный – потеряет Компания, потеряет семья. Тут уж, как говорят в народе, «доверять надо без проверять». Между директором и главным бухгалтером в таких компаниях доверие должно быть абсолютным. А кому же больше всего и доверять, как не мужу с женой! Поэтому, не торопился Георгий подыскивать себе нового главного бухгалтера.

– Не знаю, говорить тебе перед собранием или не говорить, – начала вдруг как-то неуверенно Нина Александровна, – надо, наверное, сказать!

– Ну, что там еще? Говори уж, раз начала. Неприятности?

– Не знаю. Вот послушай, а там уж сам и решай. Была у меня в бухгалтерии как-то, месяца два назад, бухгалтер из нашего Банка. Принесла документ, на шесть с половиной миллиардов рублей. Прими, говорит, Нина, оприходуй, но в отчете не показывай. Мы, говорит, потом, потихоньку спишем эти деньги. Нам сейчас их надо убрать из банковского баланса. Представляешь?

– И кто это, кто приходил?

– Ну, зачем тебе. Ты её всё равно не знаешь. Рядовой бухгалтер Банка. Не по собственной же воле она пришла!

– И что ты?

– Я отказалась категорически. Сказала ей – давайте распоряжение банка, «авизо», ну, как это и положено. Если мы эти деньги заработали, если это, скажем, наши дивиденды, я их оприходую. А просто так, нет, извини, на это я не пойду.

– И чем всё закончилось?

– А тем и закончилось. Она ушла, а потом я смотрю по банковскому отчету, наша прибыль по Банку уменьшилась вдруг почти в два раза! Вот я и решила, надо тебе это знать!

– Неужели «отмыть» кто-то, что-то захотел? И почему нашими руками?

«Неужели Зельберг решился на какую-то финансовую махинацию? Не могу поверить, не тот это человек. Честный, Семён, до щепетильности. Рудаков его, практически неспециалиста, и поставил-то «на деньги» зная его вот эту щепетильную честность. Неужели «скурвился»? Впрочем, большие деньги и делают больших негодяев. Но, Зельберг! Нет, не могу поверить!».

Георгий помнил Зельберга еще по Иркутскому политехническому. Семён там играл в волейбол. Хорошо играл, за сборную института выступал в основном составе. Да и тренеры сборной города к Семёну, насколько наслышан был тогда Георгий, приглядывались. И даже раза два-три на «сборы» его приглашали. Георгий там, в институте был, как говорится, в «спортивной теме». Он бегал за институт на лыжах, но особенно они с институтской командой успешно выступали в те, студенческие годы, в биатлоне. Отличные тогда ребята бежали в институтской команде. Коля Зайцев, неоднократный чемпион области, Володя Дудкин – сильные бежали ребята.

На многих соревнованиях побеждали они тогда своей командой. А что – серебряные призёры студенческой России, шестое место на Первой зимней Универсиаде СССР – это ведь чего-нибудь да стоит! В смысле – спортивных связей в городе.

Вот там, среди руководящих товарищей от спорта, и слышал Георгий некоторые отзывы – и о Зельберге тоже. Помнится, говорили, что в команде он отличался каким-то болезненным чувством справедливости. Это бросалось в глаза, и об этом спортсмены иногда судачили. Даже подшучивали: если кого-то уличали в какой-то нечестности, даже по мелочам! – в команде предупреждали – «смотри, если Семён узнает, достанется тебе «на орехи!».

И вот, теперь – Зельберг?

«Нет, не может быть. Не поверю. Никогда не поверю… Неужели, «укатали сивку крутые горки?».

Георгий отлично понимал, что с Банком, помимо Зельберга, никто никакой работы вести не мог! Незамеченным это бы не прошло!

– Ну, ты там не очень-то. На собрании смотри не «брякни».

Никаких же доказательств нет. Так, пришла, показала бумагу, я её не приняла, она ушла снова. И бумагу ту унесла. И не было, теперь, никакой бумаги. Поди, сейчас, докажи, что нам кто-то что-то предлагал, кто-то что-то приносил!