Орхидея пристально всматривалась в заросшее, суровое лицо Феликса. Исидор задумчиво подал голос:

— Звучит убедительно, Феликс. Обещаю, я буду с тобой до последнего мгновения. Ты угадал: мне горько было бы сознавать, что все тяготы нашего похода и все удачи, которых нам удалось добиться, превратятся в прах в этой консервной банке. Но сейчас я присоединяюсь к тебе: мы заслужили шанс одолеть Магога.

— Ты достойный командир, — обратилась к Феликсу Орхидея. — Ты вдохновляешь, и Лавр тоже вдохновлял своих воинов. Я рада, что стала проводником твоего рейда. Теперь мы можем рассчитывать лишь на себя. Я тоже даю тебе обещание, Феликс: веди, я пойду в огонь, в пекло, куда бы ты ни повел.

— Все в чем-то клянутся. Что ж, самая пора, — установил часовщик. — Я пошел с тобой, Феликс, с целью найти и изучить новые механизмы. Из-за этого Тим изнылся, что шестеренки мне дороже людей, и в черепушке у меня не мозги, а устройство из смазанных машинным маслом колесиков. Да, у меня механическая рука, монокуляр вместо глаза, а туловище заклепано в железный корсет. Но, право, сердце у меня есть, и, хотя неловко в этом признаваться, оно вовсе не из железа. Я не такой бескорыстный, как ты или, там, Орхидея, не буду врать: я надеюсь, что мы расшибем башку Магогу, и я вдоволь покопаюсь в его мастерской. Но заруби себе на носу: жизнь любого из вас, даже этого плута, — Седоус покосился на Тима, — для меня ценнее самых точных часов. Так что я обещаю… короче, ясно: я не из тех, кто прячется за чужими спинами.

— Эй, ты, без намеков! — вознегодовал Тим. — Когда это я трусил? С Феликсом я, между прочим, познакомился раньше тебя. Где ты был, когда мы сражались в лабиринте под Огненным городом? Я говорю: если мы до их пор не сгинули, то и дальше вывернемся. Просто отлично, что мы сели в батискаф. Магог — мощная злобная тварь, его нам не победить без потерь. Обещаю: если от меня будет что-то зависеть, я готов, чтобы потерей стала моя собственная жизнь. В Огненном городе единственное, что я любил, была мелодия часовой башни. А теперь у меня есть друзья, даже ты, железноголовый, — поддел вор часовщика. — И я буду драться за своих друзей!

— Не будем думать о смерти: смерть не входит в наши планы, — суммировал Феликс. — Постараемся беречь силы.

Батискаф дрожал и покачивался, проталкиваясь сквозь плотные слои лавы. Феликс закрыл глаза: их щипало от градом катившегося со лба соленого пота. Рядом Исидор с присвистом вдыхал обжигающий легкие воздух. Орхидея закашлялась, давясь удушливым запахом разлагающихся органических останков — мрачном напоминании о грузах, перевозившихся в отсеке. Тим в изнеможении лег на пол. Часовщик что-то бубнил про себя, точно в бреду: прислушавшись, можно было разобрать, что он на все лады клянет Магога.

Они судорожно считали мгновения, гадая, сколь долго еще им придется мучиться во чреве лавового батискафа, прибудут ли они к точке назначения живыми и все еще способными за себя постоять.

Батискаф содрогнулся от сильного толчка и замер. Заглохли двигатели, сфера где-то пристыковалась. Прозвучал глухой лязг и уже знакомый скрежет открывающегося люка.

Выхватив пистолет, Феликс вышел наружу. За ним его спутники: Орхидея с арбалетом наизготовку, часовщик с молотом в железной руке и Тим с кинжалом. Всех четверых сковало нестерпимым холодом. Вокруг возвышались колючие снежные наросты. Из люка батискафа вырвались клубы пара, возникшего от резкого перепада температур. У путников застучало в висках. В полуобморочном состоянии, потеряв чувство направления, они опустили оружие и застыли, остолбенев.

К счастью, оцепенение длилось недолго. Инстинктивное ощущение, что они находятся в смертельной опасности, заставляло путников бороться с шоком.

— Тсс… — цыкнул Феликс.

До путников долетел какой-то быстрый цокот, клацанье металла о металл.

— Прячьтесь!

Путники еле успели скрыться за плотным, слежавшимся сугробом. Зуб не попадал на зуб, подгибались колени, но близость неведомого врага придавала сил. Странное цоканье нарастало. Вдруг из-за снежной гряды вынырнула группка существ, ростом не крупнее, чем по пояс взрослому человеку. Они напоминали крабов. Шустро перебирая конечностями, крабы бежали к батискафу. Их лапы отчетливо цокотали по полу, издавая дробный металлический звук. Существа и сами целиком были металлическими. Растянувшись цепочкой, они исчезли в отверстии люка.

— Ищут нас!.. — заволновался Тим.

— С чего бы? — призвал к спокойствию Феликс. — Им просто нужно то, что должен был привезти батискаф. Наверное, их прислали на разгрузку.

Крабы, точно так же цепочкой, вскоре выбежали обратно. Не обнаружив в отсеке никакого груза, они деловито поцокали туда, откуда пришли.

— Проследим за ними, — опомнилась Орхидея. — Они убедились, что батискаф пуст, и поднимут тревогу!

Кутаясь в плащи, отряд осторожно двинулся в ту сторону, куда убежали крабы. Идти оказалось недалеко. Путникам предстал бесконечный ряд свисающих с потолка коконов, крабы толпились возле них. Выбрав себе пустой кокон, многоногое существо влезало в него, втягивало конечности и замирало.

— Так и есть, Феликс, обычные механизированные погрузчики, — у Исидора свалился камень с души. — Когда в батискафе не оказалось груза, для них это было равнозначно тому, что батискаф уже разгружен. Они не будут поднимать тревогу. Со своей точки зрения, они выполнили задачу.

Чуть дальше чернело скопище вместительных контейнеров. Крышки большинства из них оказались откинуты, и внутри ничего не было. Заметив среди них запертый контейнер, Тим подошел, примеряясь, нельзя ли его взломать: