Его посетительница, казалось, была огорчена.

— Н-нет, сэр. — Она замялась, но затем продолжила, краснея: — Я не хотела вас обидеть, когда сказала, что тетя Полли не посылала вам студень.

Джон Пендлетон не ответил. Теперь он не улыбался. Он смотрел прямо перед собой, и, казалось, взгляд его проникал сквозь предметы перед ним и за пределы комнаты. Через несколько мгновений он вздохнул и обернулся к Поллианне, а когда он заговорил, в его голосе слышалась прежняя раздражительность.

— Ну-ну, это совсем никуда не годится! Не для того я посылал за тобой, чтобы ты могла посмотреть, как я буду хандрить на этот раз. Слушай! Там, в библиотеке, — в большой комнате, где стоит телефон, — на нижней полке большого застекленного шкафа, в углу, возле камина, ты найдешь резную шкатулку. То есть она там будет, если только эта проклятая баба еще не навела там свой порядок. Принеси ее сюда. Она тяжелая, но, я думаю, ты справишься.

— О, я ужасно сильная! — весело объявила Поллианна, вскакивая с места. Через минуту она вернулась со шкатулкой.

Следующие полчаса, которые Поллианна провела с мистером Пендлетоном, показались ей чудесными. Шкатулка была полна сокровищ — любопытных мелочей, которые Джон Пендлетон собрал за годы своих путешествий, и с каждым из этих предметов была связана какая-нибудь занимательная история, были ли это искусно выточенные шахматные фигурки, привезенные из Китая, или маленький нефритовый божок из Индии.

Как раз после того, как Поллианна выслушала историю об этом идоле, она пробормотала печально:

— Может быть, действительно лучше взять на воспитание маленького мальчика из Индии, у которого вместо Бога такая вот кукла, чем Джимми Бина, который, по крайней мере, знает, что Бог — на небе. Но я все-таки не могу не желать, чтобы они взяли и Джимми тоже… вместе с этими индийскими мальчиками.

Джон Пендлетон, казалось, не слышал. Глаза его опять были устремлены прямо вперед, словно в пустоту. Но вскоре он очнулся от задумчивости и взял в руки очередной предмет из шкатулки, чтобы рассказать о нем.

Это был восхитительный визит, но, прежде чем он завершился, Поллианна отдала себе отчет в том, что они говорят не только о чудесных вещах из великолепной резной шкатулки, но и о многом другом: о самой Поллианне, о Ненси, о тете Полли, о том, как проходят обычные дни Поллианны. Они говорили о ее прежней жизни в далеком городке на западе.

Когда подошло время расставаться, Джон Пендлетон сказал голосом, какого Поллианна никогда прежде не слышала от этого сурового мужчины:

— Моя маленькая девочка, я хочу, чтобы ты почаще навещала меня. Хорошо? Я одинок, и ты нужна мне. Есть и другая причина, и я скажу тебе и о ней. Сначала, после того как я узнал, кто ты, я думал, что больше никогда не захочу тебя увидеть. Ты напомнила мне о… о том, о чем я пытался забыть много лет. И я сказал себе, что никогда не захочу увидеть тебя опять. Каждый день, когда доктор спрашивал меня, не позволю ли я ему привезти тебя ко мне, я говорил «нет». Но спустя некоторое время я убедился, что хочу увидеть тебя! И само то, что я тебя не вижу, напоминает мне еще живее о том, что я так хотел изгнать из памяти. Так что теперь я хочу, чтобы ты приходила ко мне. Ты согласна, дорогая?

— Конечно, мистер Пендлетон, — шепнула Поллианна; глаза ее светились сочувствием к этому мужчине с печальным лицом, лежавшему перед ней откинувшись на подушки. — Я обязательно буду приходить!

— Спасибо, — сказал Джон Пендлетон мягко.

В тот же вечер после ужина Поллианна, сидя вместе с Ненси на заднем крыльце, рассказывала ей о чудесной резной шкатулке и еще более чудесных вещах, которые она в себе скрывала.

— Подумать только, — вздохнула Ненси, — что он показал тебе все эти вещицы и рассказал о них… Он, такой всегда сердитый, что и слова-то никому не скажет, никому!

— Но он не сердитый, Ненси; это только снаружи, — пылко возразила верная дружбе Поллианна. — Не пойму, почему все думают, что он такой злой. Они, конечно, не думали бы так, если бы его узнали поближе. Но даже тетя Полли его не любит. Она не хотела посылать ему студень, понимаешь. И она боялась, как бы он не подумал, что это от нее.

— Она, наверное, не считает это своим долгом, — пожала плечами Ненси. — Но что меня поражает, так это то, как он тебя полюбил. Я не хочу, разумеется, сказать ничего для тебя обидного… Но не такой он человек, которого тянуло бы к детям, не такой, не такой!

Поллианна радостно заулыбалась.

— А он полюбил, Ненси, — кивнула она. — Только я не думаю, что его тянуло… то есть не все время. Он сегодня сам признался, что одно время ему даже казалось, что он никогда не захочет увидеть меня опять, потому что я напоминаю ему о том, о чем он хотел забыть. Но потом…

— Как так? — перебила Ненси взволнованно. — Он сказал, что ты напоминаешь ему о чем-то, о чем он хотел забыть?

— Да, но потом…

— Но что же это такое? — добивалась ответа Ненси.