– - В центре стаи прячутся самки, дитя -- информировала Пресветлая, беря в руки заряд; Йоко повторила её движение. Априки синхронно метнули шары и рухнули на землю. Раздались десятки хлопков. Стая остановилась, потеряв несколько тварей. Брони дев не пропустили бешеный свист. Охотницы быстро рассредоточились, охватывая монстров кольцом; в ход пошли шарики с газом. Мыйо попятились, всё больше прижимаясь друг к другу; зелёное кольцо неумолимо охватывало остатки огромной стаи.

Кольцо замкнулось, и воздух снова сотрясли хлопки. Серии взрывов повторялись раз за разом, выдерживая строгий ритм. Йоко брала один шар за другим и метала вслед за наставницей. Вскоре пальцы обнаружили лишь пустоту внутри подсумка; десница взялась за рукоять меча. "Тускнеют", -- пронеслось по сознанию девы, пока ноги осторожно шагали навстречу мыйо. Кольцо вокруг стаи неумолимо смыкалось.

Охотницы устремились вперёд, занеся острые клинки. Измученные отравленные твари отчаянно бросались на них, но априки ловко уклонялись, нанося мощные и точные уколы. Древние работали спокойно, оставляя друг другу достаточно простора. Их боцьены поражали сердца, либо шеи врагов чёткими своевременными ударами. Йоко разила направо и налево мощными махами. Мыйо, раненые или мёртвые, один за другим падали подле неё. "Самка...– - думала дева, уклоняясь от массивных лап.
– - Где?" Боцьен Темноокой сокрушал очередного монстра; ноги спасали тело от цепких когтей.

Огоньки на наручах априк отсчитывали очередной длительный час; сердца дев постепенно наращивали ритм, а изнурённые твари падали одна за другой, отдавая жизнь за жизнью удачливым охотницам. Белые фигуры всё сужали кольцо, уже сражаясь попеременно. Сапоги априк с трудом находили опору среди звериных трупов. За чёрными спинами самцов виднелось несколько крупных серебристых самок. Старейшие отступили, предпочтя добить врагов зарядами.

Взрывы снова сотрясли землю; самки запачкались кровью сородичей. Ещё волна гранат, и серебристые мыйо валяться с ног, не в силах выдержать ранения. Только самая крупная самка продолжила гордо стоять, озираясь на априк бешеными глазами. Несколько старейших аккуратно двинулись к ней, намериваясь добить. Из-за их спин, опьянённая азартом охоты, показалась Йоко. "Самка, -- повисло в сознании девы.
– - Убью".

– - Позвольте ей, -- меццо-сопрано ударило по ушам старейших. Априки остановились, готовые в любой момент прийти на помощь. Серебристая тварь остановила взгляд на Йоко. Огромное измученное взрывами, пылью и газом тело уже не могло бить с былой мощью. Лишь ярость кипела в бурой крови; инстинкты требовали защищать себя. Темноокая выпрыгнула вперёд, метя в глаза самки. Самка отвела голову, позволив охотнице распороть кончик носа; огромная лапа нависла над априкой. Дева заметила её и решила уклониться; вес доспеха не позволил ускользнуть. Клинок нёсся к шее; покрытые металлом волоски помешали лезвию вонзиться глубоко. "Как?"– - удивилась Йоко, грудью приняв удар. Бронекостюм выдержал; дева упала навзничь. Нависнув над априкой, тварь раскрыла широкую пасть. Из глубин памяти Ано пришло решение. Темноокая рефлекторно рванулась вверх, направив жало меча в пасть самки. Ещё шесть боцьенов вонзились в тело твари, прерывая затянувшуюся жизнь. Самка повалилась на брюхо, испустив дух. Йоко выбралась из-под неё и собралась с мыслями. Радость переполнила естество, вливая в тело новые силы.

– - Ты не ранена, Йоко?
– - повис в ушах взволнованный голос.

– - Ничуть, -- уверила Темноокая.
– - Я цела.

– - Хвала Атону.

Слова старейшей вернули деву в чувство. Чёрно-зелёные глаза закрылись; разум сконцентрировался на сиянии. Всюду свечение было тусклым, и лишь вдалеке, у Нонии, охотница увидела яркий след. "Мыйо!"– - поняла дева и рванулась навстречу.

Тяжёлый, заполненный жгучей пылью воздух заставил легионеров спрятать лица под тряпками. Многие солдаты припадали к земле, не переставая кашлять. Мыйо обратились в бегство, силясь перескочить через изрезанную трещинами стену. Сквозь плотную маску Маниус едва мог видеть убегающих тварей; чувства сообщали о них куда точнее. На шлемах априк загорелись огни; пространство перед ними стало проглядываться.

– - Уходят к самкам, как и было запланировано, -- сказала Ано, подойдя к изгнаннику.

– - Продолжим охоту, -- отозвалась одна из дочерей.

Примус покосился на Лучезарную. Старейшая легко кивнула; тысячелетняя рука дважды хлопнула по юному плечу. Отверженный не мешкая снял со спины боцьен. Лишь меч Лучезарной продолжил мирно покоиться на доспехе.

Априки выдвинулись вперёд, настигая пойманных тварей. Мыйо искали выход из города, но находили лишь острые лезвия. Маниус не отставал. Пока чутьё подсказывало направление, руки уже заносили боцьен, а ноги неудержимо приближали к цели. Охотник замахивался, разил, снова замахивался, разрубая плоть ненавистных врагов. Удар за ударом, шаг за шагом, его душа всё больше наслаждалась упоением битвы. Примус метался из места в место, обрушивая всю мощь своей ненависти на очередного монстра. Вскоре чутьё перестало подсказывать направление. "Где?!"– - взорвался разум, пока голова суетливо оглядывалась. Глаза нашли априку. Та указала на лестницу. Маниус рванулся к лестнице и сразу начал подъём; боцьен пришлось вернуть за спину.

Не успели сапоги охотника оказаться на стене, как сразу же начали спуск по телам умирающих тварей. Конечности мыйо подрагивали, заставляя ноги спотыкаться. Примус упал, встал, прыгнул к земле. Через несколько прыжков подошвы встретились с твёрдой почвой. Десница потянулась за боцьеном; ноги настигли мыйо, ковыляющих в сторону от города.

Монстры даже не пытались атаковать отмеченного. Они, словно слепые детёныши, стремились в ведомое им одним место. Отверженный замахивался и разил, перерубая толстые шеи. Сердца тварей замирали, досчитав последние мгновения звериных жизней. Лёгкие ромея часто дышали; засорившиеся фильтры с трудом пропускали очищенный воздух. Примус, не ведая усталости, продолжал метаться по равнине, поражая очередного врага.

И снова чутьё замолкло; глаза начали искать тварей. Руки убрали пыль со стекла; естество сосредоточилось. Где-то вдалеке Маниус увидел сияние, бегущее прямо на него. С каждым мгновением сияние разгоралось, затмевая в голове всё остальное. "Мыйо!" -- крикнула душа отверженного; ноги сорвались с места. Примус занёс боцьен над головой и помчался навстречу врагу.

Каждый шаг и прыжок сталкивал их друг с другом. Пасс за пассом белые силуэты всё ускоряли и ускоряли бег. "Мыйо, -- отпечаталось в опьянённых охотой разумах.
– - Убью!".