Когда дело дошло до подписей, все повеселели. В свидетелях регистрации недостатка не было. Церковный служитель указал место в большой книге, и присутствующие поставили подписи, как это обычно происходит, даже не помедлив, чтобы прочитать написанное. Внезапно кто-то вспомнил, что невеста еще не расписалась. Она стояла в стороне, не поднимая вуали, и выглядела одинокой и забытой. В ответ на приглашение скромно подошла и взяла из рук служителя перо. Графиня тут же оказалась рядом.

«Мэри», — написала невеста рукой, которая со стороны выглядела уверенной, но на самом деле дрожала.

— Надо же, — удивилась графиня, — никогда не знала, что среди твоих имен есть и Мэри. Да и пишешь ты сегодня совсем иначе — должно быть, от волнения.

Невеста не произнесла ни слова и написала: «Сюзанна».

— Как много у тебя имен, милочка! — воскликнула графиня. — Когда же доберешься до тех, которые всем известны?

«Рут», — молча вывела невеста.

Воспитание не всегда способно обуздать сильные чувства. Графиня отбросила вуаль с лица молодой супруги, и взгляду предстала Мэри Сюзанна Рут Сьюэлл собственной персоной — покрасневшая и дрожащая, но все такая же хорошенькая. В этот момент толпа свидетелей оказалась весьма кстати.

— Уверена, что вашему сиятельству скандал ни к чему, — тихо предупредила Мэри. — Тем более что дело уже сделано.

— Дело вполне можно повернуть вспять! — прошипела графиня. — Ты… ты…

— Мэри — моя жена! Не забывай об этом, мама! — Лорд С. появился рядом и крепко сжал руку любимой. — Поверь, нам очень жаль, что пришлось идти к цели кружным путем, но уж очень не хотелось затевать войну. А теперь, пожалуй, нам пора. Боюсь, мистер Ходскисс сейчас расшумится.

Доктор налил еще один бокал вина и с удовольствием выпил. Должно быть, от долгого рассказа в горле пересохло.

— А как же Клементина? — спросил я. — Наверное, пока все были в церкви, лейтенант флота примчался в дилижансе и увез любимую?

— Для достойного завершения сюжета все должно было случиться именно так, — согласился доктор. — Однако, насколько мне известно, на самом деле вторая пара соединилась лишь через несколько лет, после смерти военного поставщика.

— А мистер Ходскисс не слишком возмущался? — забеспокоился я. Доктор никогда не доводил историю до конца.

— Право, не знаю, — ответствовал он. — Встретил джентльмена лишь однажды, на собрании акционеров. Впрочем, зная его неуемный характер, склонен думать, что старые стены сотрясались от грома.

— Должно быть, молодожены выскользнули как можно незаметнее и поспешили уехать, — предположил я.

— Такой поступок оказался бы весьма разумным, — согласился доктор.

— Но как же Мэри удалось решить проблему дорожного костюма? — встревожился я. — Вряд ли ей хватило времени вернуться в дом тетушки Джейн, чтобы переодеться.

Доктор не проявил желания вдаваться в подробности.

— Не могу точно сказать, — пожал он плечами. — Кажется, я упомянул об исключительной практичности молодой особы. Скорее всего она предусмотрела все детали.

— Ну а графиня в конце концов успокоилась? — попытался уточнить я.

Дело в том, что ваш покорный слуга — сторонник законченных сюжетов, в финале которых каждый герой и каждая героиня занимают должное место. Это в современных романах половина персонажей так и остается в подвешенном состоянии.

— Этого тоже не знаю наверняка, — ответил доктор, — но склонен считать ее дамой достаточно благоразумной. Лорд С. уже перешагнул порог совершеннолетия, а рядом с Мэри вполне мог за себя постоять. Кажется, молодые два-три года провели в путешествиях. Сам я впервые увидел графиню (урожденную Мэри Сьюэлл) сразу после кончины старого графа и подумал, что выглядит она истинной аристократкой. Правда, в то время мне еще не довелось услышать ее историю. А вдовствующую графиню, каюсь, принял за экономку.

Близился конец августа. Так получилось, что в клубе не было никого, кроме этого джентльмена и меня. Джентльмен сидел возле открытого окна, а рядом на полу лежала «Таймс». Я подвинул свой стул поближе и поздоровался:

— Доброе утро.

Джентльмен подавил зевок и ответил:

— Доброе. — Слово «утро», видимо, оказалось лишним. Обычай сокращать все, что можно, только входил в моду, и он старательно ему следовал.

— Боюсь, день будет жарким, — продолжил я.