— Мало ль что собирался. Мог дружков каких встретить. Ты ж небось денег ему отвалил.

— Было дело…

— Ну вот, выходит, сам Бог велел загулять. Тьфу, окаянный, опять отвязался. Ошейник, разбойник, расстегивать научился. У Саранцевых Сильва гуляет — теперь до рассвета в лопухах будут гавкать. — Даниловна резво выскочила на крыльцо. — Пират, Пират, поди сюда, негодяй…

«Итак, брата хочет допросить милиция, — думал Плетнев. — Допрыгался. Еще бы. Здесь не то, что в городе, — здесь все на виду. А он, дурак, вместо того, чтобы чистосердечно рассказать, что хотел навестить ночью свою возлюбленную, взял да смылся с глаз долой, тем самым еще больше насторожив милицию. Если только не сам стрелял из ружья. Если не стрелял… если… Ну да, тогда он мог видеть, как кто-то другой стрелял. Наверное, спрятался в саду и ждал, когда погаснет во всех окнах свет, чтобы пробраться в комнату к Марьяне. Но до того, как он успел это сделать, прогремел выстрел…»

Плетнев схватился за телефон. Нужно позвонить в милицию и высказать им это соображение. Конечно же, Михаил не совершал преступления, но он мог видеть… А если он что-то видел и про это знали, он стал опасен для того, кто стрелял. Но как преступник смог разглядеть в темноте, что в саду кто-то есть? Правда, Марьяна наверняка знала, что Михаил придет ее проведать. Может, они даже условились о свидании во время поминок. Тогда, значит, Марьяна… А ведь как раз Марьяна не позволила ему увидеться с братом. Самым решительным образом этому воспротивилась. Она сама повезла Михаила на моторке в райцентр и могла по дороге…

«Ишь, до чего додумался, — осадил сам себя Плетнев. — Ну да, Марьяна очень смахивает на умного, коварного убийцу из кинобоевиков. Черное сердце под белым халатом. Не хватало еще поделиться этой бредовой идеей с тем простодушным майором».

Плетнев положил трубку на место. Уж лучше съездить в райцентр самому, а заодно и в охотничье хозяйство. Поговорить с друзьями Михаила, то бишь с собутыльниками. Только вряд ли это что-либо даст.

Он глянул на часы — половина третьего. Еще не поздно. Заодно Лизу подвезет. Почему-то сегодня он так и не зашел к ней, хотя с самого утра порывался. Даже купаться пошел дальним переулком, точно опасаясь встречи с ней.

— Доброго здоровья, Михалыч. Да вы лучше задком выезжайте, не то еще крыло об дерево поцарапаете. Сейчас я вам ворота придержу.

Саранцев кинул на дорогу тяжелый ржавый якорь и придержал ворота, пока Плетнев выезжал на улицу.

— Спасибо, Саранчик! — крикнул Плетнев, приоткрыв дверцу.

Сашка помахал ему рукой и, подхватив якорь, зашагал вдоль забора, подымая пыль резиновыми сапогами.

Лиза радостно улыбнулась Плетневу.

— Я сейчас! — крикнула она и бегом бросилась в дом.

Марьяна поздоровалась сухо, натянуто, глянула на Плетнева сердито и в то же время озабоченно. Он даже не осмелился спросить у нее про брата, хотя до этого собирался, и молчал, поглядывая на дверь дома, откуда должна была выйти Лиза.

Но Лиза вышла через погреб, неся в руке корзинку с вишнями и сливами.

— На всю больницу, что ли, набрала? — проворчала Марьяна. — По-темному не шляйся. Мало ли что.

— Не волнуйтесь, я и назад ее привезу, — пообещал Плетнев. — У меня тоже есть в райцентре дело.

Уже в машине он пояснил Лизе:

— Хочу поговорить с начальником милиции по поводу Михаила. Надо же — улетучился в самый неподходящий момент.

— Скорей всего испугался, что могут во второй раз его в одних и тех же грехах обвинить.

— Ты случайно не знаешь подробностей той давнишней истории? — поинтересовался Плетнев.

— Только с чужих слов. Вроде бы пьяные они все были — и Галина, и ее хахаль, Васька Бурков. Прости за грубое слово. — Лиза улыбнулась весело, вовсе не виновато. — Мы тут привыкли по-простому изъясняться. Михаил, как говорят, за своими пожитками пришел — они с Галиной год под одной крышей прожили. Его усадили за стол, налили какой-то пакости. Ну а потом вроде бы Васька приревновал свою подругу к бывшему полюбовнику, схватил в сенях Михаилову двустволку — тот с охоты, что ли, шел — и хотел в него дробь всадить. А Михаил вырвал ее из Васькиных рук и угостил Галину. Они оба так на суде и показали. Михаил свою вину признал, прощения у них просил…

Лиза вздохнула, отвернулась к окну, за которым бежали желтые поля.

«Удивительные краски. Неправдоподобных оттенков! — думал Плетнев. — На пленке будут смотреться совсем иначе. Операторы приглушат цвет, актеры тоже предпочитают пастельные тона. Одна природа ни черта не боится — щедра без оглядки».

— Лиза, Саранцев был на поминках? — неожиданно спросил Плетнев.

Она медленно повернулась от окна, сощурила глаза и покачала головой.

— Сашка в тот день воду на ферму возил. В последний рейс возле родников застрял. Дотемна провозился. А все гости засветло разошлись. После того как Люда скандал затеяла.

— Она что, на самом деле с ножом на тебя кинулась?

Лиза поморщилась, как от боли.

— Не совсем так это было. Она холодец резала, когда разговор про завещание зашел. Сама же и завела его при людях. Выскочила из-за стола — и на меня. А нож положить забыла.

Лиза улыбнулась. Плетнев обратил внимание на маленькие ямочки на ее смуглых щеках.

— Неужели Люда на самом деле собралась опротестовать завещание? Для этого надо серьезное основание иметь.

Лиза пожала плечами.