Ее спутник напрягся, он как леопард готов прыгнуть на врага. Валя подумала, что именно так и должно быть – мужчина не полезет на рожон, но проявит намерение дать отпор. Ей было бы неприятно, если бы за нее не заступились. Драться ни к чему, здоровье близкого человека гораздо важнее ненужного благородства. Проявил намерение защитить, молодец, дальше ее выход – постараться погасить конфликт, а если не удастся – бежать. А лучше сразу бежать. Ничего зазорного в побеге нет. Нечего перед свиньями метать бисер, демонстрировать достоинство и быть за это битым. Не та публика для геройства – слишком ничтожная. Это все равно, что голыми руками давить на помойке крыс, вместо того чтобы ее покинуть.

Ранним утром в среду Юлия Недорез вышла за тяжелые серые ворота следственного изолятора. Город ее встретил сыростью и низким рваным небом, отчего она не сразу почувствовала разницу между свободой и несвободой. Девушка остановилась посреди пустынной улицы, рассеянно глядя по сторонам.

– Юлечка! – услышала она знакомый баритон. От «Тойоты» с тонированными стеклами быстрым шагом к ней направлялся Манжетов.

– Наконец-то! Намаялась, моя девочка. Пойдем скорее в машину, – распахнул широкие объятия Осип.

При слове «машина» Юля вздрогнула. Она прищурилась близоруко, пытаясь разглядеть в водителе «Тойоты» человека с пустыря. За рулем невозмутимо сидел пожилой дядька.

– На Торжковскую? – уточнил он у Манжетова.

– Да, к «Максиму».

Название улицы Юле мало о чем говорило, кажется, она его где-то слышала, вот только где? И что это за Максим, к которому они едут? Может, убежать, пока не поздно?

– Я для тебя квартиру снял. Небольшая, но чистенькая и уютная. Отдохнешь, помоешься, выспишься, – ласково убаюкивал Осип.

Он знал, на каких струнках играть, – девушка, давно как следует не мывшаяся, перед таким соблазном устоять не могла.

Машина мягко катилась по шоссе, из магнитолы хриплый голос пел о тяжелой доле каторжанина. За окнами появился лесок.

– Скоро приедем, – прокомментировал Манжетов. – Парк тут хороший, конечно, не такой, как у нас, в Южном, но чтобы вечером прогуляться, сойдет. И в кино недалеко ходить – рядышком кинотеатр. А вот как раз и он, – показал Осип на здание с вывеской «Максим».

Юля выдохнула, но на душе по-прежнему оставалось тревожно.

– Приехали, – машина остановилась у кирпичной пятиэтажки.

Осип отсчитал несколько купюр и протянул водителю.

– Всего доброго! – пожелал дядька и тронулся с места

Квартира, куда привел Юлю Манжетов, выглядела вполне прилично, но без изысков, как у Олега. Девушка прошлась по всем помещениям, обследуя их, как кошка.

– Я сполоснусь, – сообщила она, решив, что погибать лучше чистой.

Пока Юля плескалась, Осип хлопотал на кухне. С удивительной ловкостью он нарезал салат, приготовил горячие бутерброды, заварил чай. С некоторых пор в руках Манжетова дела стали спориться. Он больше ничего не ломал и не ронял, он справлялся даже с мелкой работой, такой как шитье и ремонт цепочки. После того, как Осип впервые вымыл посуду и при этом ничего не разбил, не сломал, не пролил, он озадачился. Смотрел на свои руки и искал подвох. Может, он ненароком подцепил какую-нибудь загадочную болезнь и они скоро отнимутся, а это один из симптомов? Он даже нашел ее внешние признаки – потемневшие лунки ногтей.

Это случилось после того, как они с Юлей катались по Неве. Потом Манжетов стал экспериментировать с разными видами работ и шалел от собственной проворности! Ему словно подменили руки! Точнее левую руку, правая оставалась по-прежнему непослушной, но это его не печалило – он прекрасно обходился и одной. Осип не переставал поражаться произошедшим с ним метаморфозам, не понимал, что происходит, пока однажды совершенно неожиданным образом не нашел всему объяснение.

Тихо хлопнула дверка, по коридору прошлепали тапки.

– С легким паром! – пожелал он Юле.

Разомлевшая, с мокрыми волосами, девушка пришла на кухню. Осип отметил, что без косметики его родственница выглядит гораздо лучше.

– Пасибки. То есть спасибо, – смутилась она.

– Прошу к столу! – Осип самодовольно показал на приготовленный завтрак.

Юля отсутствием аппетита не страдала, она подмела все, что ей предложили.

– Не смотри на меня так, я не голодная! Просто у меня нервяк. – Юля впервые за последний месяц улыбнулась.

– Все будет хорошо. Любарский свое дело знает, мне его порекомендовал партнер по бизнесу, а тот просто так болтать не станет.

Юля кивнула, теплая ванна и еда почти выгнали из ее головы тревожные мысли.

– А где твой оберег? – внезапно спросил Манжетов, отчего девушка чуть не пролила чай.

– Какой? – она округлила глаза, пытаясь изобразить удивление и одновременно соображая, что ответить.

– Керамическая фигурка, что ты мне показывала на набережной.

– Я его… я его потеряла!