В зеркалах шкафа и в зеркале, стоявшем на ночном столике, отражались ряды кресел и стульев в стиле Луи Филиппа, сундуки, письменный столик из слоновой кости, комоды. Сантамария подумал, что надо было бы высунуться из окна и позвать Лопрести, но потом решил, что с настоящим обыском можно повременить. Первым делом он подошел к письменному столику. Ящики, хотя и со скрипом, но поддавались, и он выдвигал их один за другим. Пожелтевшие открытки, маленькие коробки, курительная трубка, засохшие пишущие ручки.

В зеркальном шкафу висели, завернутые в пластиковые прозрачные мешки, платья и костюмы, которые благодаря капризам моды в один прекрасный день должны были снова стать элегантными. На верхней полке лежало штук десять картонок цилиндрической формы.

— Шляпы? — спросил Сантамария.

— Да. Инес обожает их и считает, что настоящая синьора не должна никуда выходить без шляпы. Но они стали сейчас невероятно дорогими. Иногда я сама переделываю Инес шляпку. Знаете, у меня это неплохо получается…

Сантамария встал на цыпочки и достал с полки одну из картонок для шляп. Открыл ее и громко восхитился шляпой-тюрбаном из бордового бархата. Не скрыл он своего восхищения и перед второй шляпой — птичьим гнездом, — и фетровой шляпой-конусом, увенчанной пером. В четвертой картонке оказался парик, завернутый в веленевую бумагу.

— О, — воскликнул Сантамария, — парик!

— Да, у меня тоже есть один — темный. Мы их покупали вместе. — Вирджиния снова кокетливо хихикнула. — Знаете, женщины так любят менять свою внешность… чувствовать себя совсем другими. — Она вынула парик и стала нежно его поглаживать, пощупала белокурую прядь. — Даже незаметно, что это не настоящие волосы. Сейчас научились творить с париками чудеса, верно ведь?

— Да еще какие… — пробормотал Сантамария.

Вирджиния погрузила руку в гущу искусственных волос, и на лице ее отразилась растерянность.

— Но только… может, мне показалось…

— Что именно?

— Помнится, парик был другим — волосы приглажены. — Она попыталась сосредоточиться и вспомнить, каким же был прежде парик, но не сумела. — Таким взлохмаченным я его никогда не видела, — с сомнением в голосе заключила она. — Может, Инес попросила своего парикмахера изменить его форму? — Вирджиния критическим взором оценила работу парикмахера. — Инес столько ему платит, что он мог бы придумать что-нибудь пооригинальнее, — скривив губы, вынесла она свое суждение. — Вам не кажется, что парик приобрел какой-то нелепый, вульгарный вид?

— Вы правы, — согласился Сантамария.

Однако синьора оказалась достаточно ловкой, чтобы в первый раз сбить с толку и его, и Де Пальму, и Баукьеро, и саму Вирджинию. Ну, а во второй? — подумал Сантамария.

Он огляделся вокруг: бесконечные двери, тьма мебели. Дом огромный, и трубу можно спрятать где угодно, если только синьора Табуссо уже не сожгла ее в одном из каминов… Хрустнула веленевая бумага.

— Вы не возражаете, если я его возьму на время? — сказал он.

Синьорина Вирджиния впервые смутно заподозрила, что здесь что-то не так.

— Зачем он вам? — встревоженно спросила она, прижимая парик к груди.

— Знаете, мы хотели устроить небольшую проверку, — объяснил Сантамария. — Чтобы выяснить, тот ли это человек… Но сегодня воскресенье, и все магазины закрыты. Если бы вы одолжили нам этот парик ненадолго…

— A-а, для проверки, — сразу успокоилась Вирджиния. — Но все-таки надо сначала спросить у Инес: ведь парик-то ее. Но вот увидите, она будет рада.

— Вы так думаете?

Он протянул руку, и Вирджиния послушно отдала ему завернутый в веленевую бумагу парик. Сантамария положил его в картонку и направился к двери. Нажал на ручку, но дверь не поддалась. Вирджиния, которая закрывала шкаф, обернулась и со смехом крикнула ему:

— Нет, не та! — Она подошла к такой же двери у той же стены, повернула ручку, и дверь открылась. — А та — всего лишь стенной шкаф. Инес держит в нем свои свадебные одеяния. Вот смотрите.

Не только свадебные, мелькнуло у Сантамарии. Первое, что привлекло его внимание, был висевший на вешалке черный призрак — траурное платье со шляпой и черной вуалью. А снизу висела большая сумка из черной кожи, такого же старомодного фасона, что и само платье… Во второй раз… во второй раз!

— Это — ее траурное платье, — сказала Вирджиния. — Инес не захотела никому его отдавать, хотя прошло столько лет… Правда, черный цвет всегда моден, и потом материал уже тогда стоил очень дорого, кажется…