За стеклянной дверью в полном молчании маячили грозные тени.

— Я с ними потом сам разберусь, — сказал наконец Триберти. — А пока идемте к Рипамонти.

Он провел Лелло через боковую дверь на склад с пыльными шкафами, а оттуда, через другую дверь, в отдел синьоры Рипамонти. Она оказалась полной, курносой женщиной, которую Лелло прежде встречал в своем управлении.

— До свиданья, синьор Ривьера, — весело сказал Триберти. — Пойду изгонять менял из храма. О господи, сколько интриг из-за горсти костей и нескольких могильных камней!

Лелло сразу почувствовал, что синьора Рипамонти вовсе не в восторге от своей работы в мрачном отделе муниципалитета. На деревянной тарелке вместе с карандашами, скрепками, кисточками, шариковыми ручками, ластиками лежал также красный рог-талисман, а рядом, на папке бумаг, — лошадиная подкова. По-видимому, и рог и подкова были подарками шутников-коллег. На оголенной шее синьоры Рипамонти висела золотая цепочка.

Рипамонти тоже не слыхала о Баукьеро, но встала и любезно раскрыла шкаф, доверху заполненный оранжевыми папками.

Синьоре не помешало бы изредка душиться хорошими духами, стоя рядом с ней, подумал Лелло.

— Пытаются что-нибудь получить там, — она показала на кабинет Триберти, — а затем приходят ко мне. А у меня не хватает духу сказать им, что это бесполезно. Мы принимаем лишь проекты на уже выделенные участки земли и только в случае согласия владельца участка. Но просители ничего не хотят понять: «Синьора, вся надежда на вас…»

Она извлекла из шкафа целую кипу папок и с размаху бросила их на стол, стоявший вплотную к стене. Поднялось облачко пыли, и маленький белый предмет, подпрыгнув, упал на пол.

Лелло поднял его, это оказалась ручка-амулет под слоновую кость, верное средство от сглаза.

— Мои просители убеждены, что я должна их рекламировать, — продолжала синьора Рипамонти. — Посоветовать клиентам взять именно их проекты. «Вы все можете, вы на таком месте сидите, что достаточно одного вашего слова». И вот, чтобы от них избавиться, я нашла способ — со всем соглашаюсь и кладу проект в красивую папку с именем автора в верхнем углу. Они уходят довольные, а я каждые два года, когда в шкафу не остается больше места, выбрасываю все папки… Посмотрите сами, если Баукьеро предлагал свой проект, то он хранится здесь.

Синьора Рипамонти села за пишущую машинку, повернувшись к нему спиной. Двумя пальцами, чтобы не испачкаться, Лелло стал перебирать папки: Алиотти… Альтамура… Атаназио… Барбини… Бастианенго… Бацца… Он снова пересмотрел все папки на «Б». Баукьеро среди них не было. Ничего не поделаешь, он проиграл.

Представив себе, как обрадуется Ботта, Лелло совсем помрачнел. Конечно, он может сказать, что отказался от своей затеи. Но потом Ботта, этот везунчик, встретит Триберти, и тот расскажет ему, как было дело, и тогда он, Лелло, окажется в дурацком положении. Ботта назовет его лгуном и кретином.

— Нашли? — спросила Рипамонти.

— Пока нет.

Ему оставалось полистать папку Гарроне, но какой от этого толк? Лелло вдруг понял, что попал в ловушку, которую ему уготовила судьба после бесконечной цепи унижений. Из-за душевного благородства, мягкого характера, христианского милосердия, доброты он все время притворялся, будто ничего не видит и не слышит. Получив удар по одной щеке, подставлял другую, мучился и страдал. И не потому, что он слаб, а из чувства долга перед ближними. А в итоге долготерпение и скромность привели его к постыдному поражению, к полной неудаче. Жалкий болван, вздумал разыгрывать из себя хитреца. И теперь из-за пустяка обречен на постоянные унижения.

Чтобы как-то успокоиться и не вызывать у синьоры Рипамонти подозрений, он дрожащими руками принялся снова перебирать папки: Паракки… Пиоди… Прателлини… Убальди… Унгаро… Маккья… Мартелли… Луккези… Ландра… Гарроне… Ганча… Галимберти…

Желая оттянуть время, он открыл папку Гарроне. В ней лежало с полдюжины пожелтевших проектов: куб с венчающей его пирамидой, склеп, некое подобие пагоды… Слева, в верхнем углу листа, тушью было выведено: «Автор проекта архитектор Ламберто Гарроне», а на листе с проектом пагоды стояла также лиловая печать: «Братья Дзаваттаро. Мраморные памятники, плиты и надгробья. Гранильные работы и резьба по камню. Проспект Реджо Парко, 225».

— Простите, что означает печать мастерской, которая делает памятники?

— Только одно: что автор проекта договорился с владельцем такой мастерской и с могильщиком, — ответила синьора Рипамонти, повернувшись к нему. — Да и то не всегда. Порой архитекторы прибегают к двойной игре: владельцу мастерской говорят, что уже имеют клиента, ну а клиенту показывают печать владельца мастерской и говорят, что могут добиться скидки и всяких других преимуществ.

Мелкими шажками, почти на цыпочках Лелло подошел к ней. Быть может, судьба не так уж жестока к нему? Черное облако неудачи, кажется, начинает рассеиваться. Существование мастерской братьев Дзаваттаро вновь придало ему силы, вселило надежду на успех.