Несколько бывших студентов Рида основали ферму Rainbow, которая стала одним из центров движения хиппи в регионе, и волны психоделического духа конца шестидесятых время от времени прокатывались по студенческому городку. Рид был обязательной остановкой на пути бесконечной череды лекторов, таких как писатель Кен Кизи, поэт Аллен Гинзберг и Тимоти Лири, гуру психоделики и автор знаменитой формулы: "Включись, настройся, улетай". Однако за богемной атмосферой, напоминавшей парижскую жизнь двадцатых годов, скрывался жесткий учебный план с длинным списком обязательной литературы. Приблизительно три сотни студентов, учившихся на каждом курсе, обнаруживали, что многочисленные профессора внимательно следят за их успехами в учебе и колледж терпит их причуды только при соблюдении строгих требований успеваемости. В начале семидесятых примерно треть студентов каждого курса не смогли продолжить обучение после того, как обнаруживали, что слово "свобода" пишется в колледже с прописной буквы.

Джобс оказался в разношерстном студенческом обществе и впервые в жизни столкнулся с людьми из других регионов страны. В Риде получали образование представители многочисленных национальных меньшинств, и Джобс погрузился в атмосферу космополитизма. Элизабет Холмс, одна из его сокурсниц, вспоминает: "В начале семидесятых студенческий городок Рида был сборищем одиночек и чудаков". Но Джобс выделялся даже на этом колоритном фоне, и его фотография отсутствовала в проспекте с портретами первокурсников, который вручали новичкам. Среди студентов младшего курса был Дэниел Коттке. Этот худощавый юноша с бородкой, мягкими манерами и волнистыми каштановыми волосами вырос в богатом пригороде Нью-Йорка, получил национальную стипендию за успехи в учебе и выбрал Рид после того, как был отвергнут Гарвардом. Тихий и как будто немного сонный, он презирал материальные блага и любил играть на пианино. Через несколько месяцев он стал считать Джобса своим лучшим другом. "Похоже, друзей у него было не так много", — вспоминал Дэниел.

Еще одним другом Джобса был один из самых известных студентов университета. Роберт Фридланд был на несколько лет старше Джобса, он расхаживал по кампусу в индийских одеждах, агитируя за то, чтобы его избрали президентом студенческого совета. Цель его была проста. Он претендовал на высокий пост для того, чтобы смыть пятно двухлетнего тюремного заключения за хранение наркотиков — полиция конфисковала у него крупнейшую к востоку от Миссисипи партию ЛСД. Фридланд был превосходным оратором и выступал против намерения администрации Никсона избавить американцев от ЛСД, но во время процесса совершил ошибку, заявив судье, что тот не должен выносить приговор, не попробовав наркотик. Судья решил, что не стоит особенно ломать голову, подбирая подходящее наказание для юноши, и приговорил Фридланда к двум годам тюрьмы за производство и распространение тридцати тысяч таблеток ЛСД. В конечном итоге наказание Фридланду заменили на условное и отправили учиться в Рид.

Джобс познакомился с Робертом при весьма пикантных обстоятельствах: он пытался продать свою электрическую пишущую машинку IBM. Войдя в комнату потенциального покупателя, он обнаружил, что хозяин занимается сексом со своей подружкой. Ничуть не смутившись, Фридланд предложил Джобсу присесть и подождать. Джобс сидел и смотрел. "Он нисколько не стеснялся. Я подумал: "Во дает. Мои родители никогда бы такого не сделали".

Довольно быстро Фридланд стал для Джобса авторитетом, кем-то вроде наставника или старшего брата. "До Роберта я еще не встречал человека, который бы так твердо верил в просветление. Я был очень впечатлен и заинтересовался этим вопросом". Фридланд, в свою очередь, вспоминал, что Джобс был одним из самых молодых студентов колледжа Рид: "Он вечно ходил босиком. В студенческом городке его считали чудаком. Меня восхищала его увлеченность. Если он чем-то интересовался, то отдавался делу всей душой. Он был не слишком многословен и всегда пристально смотрел на собеседника. Уставится тебе прямо в глаза, задаст вопрос и ждет ответа, не позволяя отвести взгляд".

Склонность Джобса к романтике побудила его записаться в студию танцев, где он надеялся — как и многие студенты колледжа — встретить настоящую любовь. Однако, несмотря на всю привлекательность балета, вскоре Джобс стал понимать, что его представления об образовании не совпадают с учебным планом, в котором в течение первого семестра предусматривались солидные дозы Илиады и Пелопоннесских войн. К концу 1972 года обнаружились и другие трудности. Тут были и нередкие в студенческой жизни эмоциональные срывы, например, когда он отвозил в местную больницу студента, пытавшегося покончить жизнь самоубийством, и пугающие и непредсказуемые отношения с женщинами, и давление со стороны родителей, расстроенных тем, что их сын пристрастился к богеме. Успеваемость Джобса оставляла желать лучшего, и к концу первого семестра он бросил учебу, хотя и не покинул студенческий городок. Следующие полгода он жил в общежитии, кочуя из комнаты в комнату, которые освобождались другими бунтарями.

Интерес к политике, характерный для конца шестидесятых годов, смягчался духовными практиками, немного напоминающими те, что расцвели в окружении Олдоса Хаксли в начале двадцатых годов. Часть студентов увлекалась философией и вечными вопросами, на которые нет ответа, — о смысле жизни и реальности существования. Кто мы такие? Зачем мы здесь? Что мы делаем? Каковы истинные ценности человеческой жизни? Молодых людей глубоко волновали такие вещи, как высшее состояние сознания и "работа над собой". Они рассуждали о карме, экспериментировали с диетами и наркотиками. Джек Дадмен, декан по организационной работе со студентами колледжа Рид, часто беседовал с Джобсом. "Пытливый ум Стива делал его очень интересным человеком, — вспоминал он. — Его нельзя было обмануть отвлеченными формулировками. Он отказывался автоматически принимать бесспорные истины и стремился проверять все сам".

Джобс и Коттке делились друг с другом книгами и постепенно ознакомились со стандартным для того времени набором литературы: "Автобиография йога" Парамахансы Иогананды, "Космическое сознание" Ричарда Бекка, "Преодоление духовного материализма" и "Медитация в действии" Чогьяма Ринпоче Трунгпы. Но самое сильное впечатление произвела на них книга "Сознание дзен, сознание начинающего" Сюнрю Судзуки. Джобс проводил много времени в университетской библиотеке, изучая буддистскую литературу, и его увлек дзен-буддизм. "В нем интуитивный опыт ценился выше интеллектуального мышления. Я видел много размышляющих людей, но их размышления, похоже, ни к чему не приводили. Мне интересны люди, открывшие нечто более важное, чем абстрактное мышление". Он также поверил, что интуиция является высшим состоянием разума, и медитировал в тесной комнате Коттке, где курились благовония, а на полу был постелен хлопковый коврик.

Друзья также ездили автостопом в храм кришнаитов в Портленде на бесплатные ужины из овощей с карри, которые устраивались в субботу вечером. Однажды Коттке и Джобс решили остаться в "доме Кришны" на ночь; их разбудили рано утром и отправили в Портленд воровать цветы из частных садов для украшения алтаря бога Кришны.

Прожив почти год в студенческом общежитии, Джобс за двадцать пять долларов в месяц снял перестроенный каретный сарай в богатом пригороде Портленда, примыкавшем к территории Рид-колледжа. Он скрывал подробности своей жизни, и даже самые близкие друзья не знали, что Возняк, иногда приезжавший в гости, продал синие коробки нескольким студентам Рида, которых поймали в телефонных будках во время применения запрещенных устройств.