В тот же день в театре оперы и балета Никита Сергеевич выступил с большой речью перед шахтерским активом. Его понесло. Он говорил прописные истины, выдавая их за плод длительных размышлений и умозаключений. «Чтобы врубовая машина хорошо работала, – вещал Хрущев, – ее надо хорошо смазывать. Но этого мало. Нужна хорошая организация труда. Недопустимо, чтобы машина работала в искривленной лаве».

Более двух часов Хрущев объяснял горнякам, как и за счет чего можно повысить производительность труда, что нужно равняться на передовиков и как обслуживать технику…

Все эти прописные истины Хрущев произносил с таким жаром и пылом, что слушавшим его шахтерам казалось, что они и впрямь только сейчас узнали, что уголь нужен для выплавки металла, а металл для изготовления машин.

Свою речь Хрущев закончил здравицей в честь товарища Сталина.

– Слава нашему любимому, дорогому и великому вождю товарищу Сталину. Под его мудрым руководством…

Ему бурно аплодировали. А позже присвоили звание «Почетного шахтера».

Одной из забот Хрущева на Украине была организация благодарственных и хвалебных телеграмм в адрес товарища Сталина. Здесь он никому не давал никаких поблажек. Все областные, городские и районные газеты выходили с фотоснимками Сталина. Причем Хрущев не допускал, чтобы газету со снимком Сталина использовали для обертки. Замеченные в этом «преступлении» строго наказывались или могли попасть под статью врагов народа. Восхваления Сталина он довел до абсурда, до его компрометации. К тому же и сам Хрущев любил выслушивать похвалы в свой адрес. Он высоко ценил тех партийных и советских работников, которые его хвалили, называли верным ленинцем и сталинцем, утверждали, что с его приходом на Украину жить стало лучше, что благодаря его заботе повышаются удои коров и тучнеют поля. Сам же Никита Сергеевич любил указывать, наставлять и критиковать. Он мнил себя крупным знатоком не только в угольной и металлургической промышленности, но и в сельском хозяйстве. Выступая перед свекловодами, он поучал: «Без нор-мяльной густоты насаждения высокого урожая свеклы не получить». Трактористов он учил, на какую глубину нужно пахать, чтобы не разрастались сорняки. Он не признавал никаких ссылок на климатические условия.

– Засуху можно и нужно победить, – убеждал он колхозников, – если улучшить качество работ и использовать минеральные удобрения.

Труженики полей благодарили его за деловые советы и отправляли телеграммы-рапорты (этого требовал от них Хрущев) в адрес товарища Сталина, в которых заверяли его, что добьются еще больших успехов под руководством партийной организации Украины, которую возглавляет видный сталинец Никита Сергеевич Хрущев.

Такие же телеграммы-рапорты посылали в Москву шахтеры, металлурги, химики… У Сталина создавалось впечатление, что Хрущев крепкий хозяйственный и партийный руководитель. Он не мог даже подумать, что Никита Сергеевич очень ловко использует всенародную любовь к вождю в своих интересах.

Однако Хрущев перестарался. Желая отличиться и показать себя в лучшем свете, он взял повышенные обязательства по поставкам зерновых культур. Сталин усомнился в реальности такого плана.

– Подумайте еще раз, товарищ Хрущев, – сказал он, – хорошо все посчитайте, посоветуйтесь со специалистами.

Однако никакие аргументы земледельцев в нереальности выполнения таких обязательств Хрущев не хотел слушать. Через два дня он позвонил Сталину и сказал, что обязательства реальные и он от них не отказывается.

– Если вы поставите столько зерна, – сказал Иосиф Виссарионович, – то страна будет с хлебом и рабочие вам скажут спасибо.

Забегая вперед, скажем: Хрущев выдал вексель, а оплатить его не смог. Год выдался засушливым и неурожайным. Хрущевские указания по борьбе с засухой не помогли. Никита Сергеевич понимал, что его авторитет в глазах Сталина в одночасье рухнет. Чтобы спасти репутацию, он приказал выкачивать из колхозов и совхозов все зерновые подчистую. Ежедневно проводил заседания политбюро Украины с вызовом секретарей сельских райкомов партии и председателей колхозов.

– Почему ты не выполнил план хлебопоставок? – грозно спрашивал Хрущев вызванного на ковер председателя колхоза, – ты саботажник, ты враг народа.

Никаких объяснений и оправданий Хрущев не принимал. Спасая себя, он ломал человеческие судьбы: исключал из партии, освобождал от занимаемых должностей, конфисковывал семенной фонд колхозов и совхозов… Однако и это не спасло положение. У Никиты Сергеевича был только один выход: идти к Сталину, признать свои обязательства ошибочными и просить его о снижении поставок зерна с Украины. Однако этого он боялся больше всего из-за угрозы потерять доверие Сталина.

На Украине начался голод, а Хрущев искал обходные пути, чтобы спасти свою репутацию. Позвонил Маленкову с просьбой разрешить ввести в республике карточную систему. Однако Георгий Максимилианович не взял на себя такую ответственность и доложил Сталину о положении дел на Украине. Тайное стало явным.

Автор описываемых событий жил в эти годы на Украине и на себе ощутил хитроумные хрущевские уловки, приведшие республику к голоду. Помню, в доме не было ни крошки хлеба. Моей маленькой сестре было всего два года. Она уже не могла ходить, и молча лежала в своей кроватке. Есть она не просила, но видеть этого исхудавшего и беспомощного ребенка было невыносимо. Я, ее старший брат, бегал по знакомым и родственникам, чтобы раздобыть что-либо съестное, но возвращался ни с чем – ни у кого ничего не было. Выжили чудом на травяной прикормке.

Сейчас, располагая документами, можно объективно оценить этот отрезок нашей жизни. Хрущев своей болтовней, позерством, стремлением выглядеть красивым хозяйственником загнал республику в глухой угол. Когда Сталин узнал о действительном положении на Украине, он возмутился. Хрущев вспоминал: «Сталин прислал мне грубейшую оскорбительную телеграмму, в которой говорилось, что я – сомнительный человек… Эта телеграмма на меня подействовала убийственно. Я понимал трагедию, которая нависла не только над моей персоной, но и над украинским народом: голод стал неизбежным и вскоре начался».