– У тебя пиджак защемился, – сказал водитель. – Видишь, лампочка на панели горит?

Полосухин посмотрел. Лампочка – не лампочка, собственно, а схематичное, вид сверху, светящееся изображение автомобиля с открытыми дверцами – действительно горела. Он потянул за ворот то, что осталось от пиджака, и понял, что водитель не врет: пиджак оказался прищемленным, и притом основательно. Он потянул ручку, одновременно слегка толкнув локтем дверь, и в это мгновение водитель выстрелил ему в висок из тяжелого спецназовского пистолета системы Стечкина.

В темноте салона сверкнула вспышка дульного пламени; за выстрелом последовал короткий, резкий толчок в плечо, мертвое тело вывалилось на дорогу, с отвратительным мокрым треском ударившись простреленной головой о бордюр. Водитель «БМВ» надавил на газ, отброшенная инерцией резкого рывка дверца захлопнулась с мягким чмокающим звуком; «БМВ» коротко подмигнул рубиновыми тормозными огнями у перекрестка и скрылся за поворотом.

Гнавшиеся за машиной охранники казино перешли на шаг, который становился все медленнее и неувереннее по мере того, как они приближались к распростертому на асфальте трупу. Несмотря на их старания, эта дорога, как и все земные дороги, в свой черед подошла к концу.

– Готов, – после короткого осмотра констатировал Костик. – Нет, ты видел?

– Видел, видел, только ни хрена не понял, – хмуро проворчал Гера. – Ты номера его срисовал?

– Чего их рисовать, они наверняка на камере остались, – отмахнулся Костик. – Но ты скажи: ты это, сука, видел?!

– Как в кино, – вздохнув, согласился Гера. – Чистый Голливуд. Квентин Тарантино, «Криминальное чтиво»… И чего теперь – ментам звонить?

– Угу, – иронически поддакнул Костик. – Здравствуйте, мы охранники подпольного казино. У нас тут проигравшийся вдребезги клиент с огнестрелом – похоже, уже зажмуренный… Приезжайте, пожалуйста, мы все вас очень ждем – и мы, и администрация, и клиенты… Ты что, совсем дурак? Валим!

Двухметровый Гера воздержался от ответной реплики, и скоро узкий боковой проезд, в который выходили задние дворы торговых и административных зданий, окончательно опустел, погрузившись в разжиженный редкими фонарями мрак и относительную тишину летней московской ночи.

Наскоро пожав генералу руку, Глеб направился прямиком в спальню. Федор Филиппович открыл рот, собираясь напомнить этому ухарю о том, где он находится, а также о том, какими техническими новшествами обычно нашпигованы подобные места, но вовремя спохватился и промолчал: агент по кличке Слепой явно не нуждался в подобных напоминаниях. И наилучшим подтверждением этому служил тот простой факт, что он находился здесь, в охраняемой конспиративной квартире ФСБ, о которой до сих пор ни разу не слышал – живой, во плоти, очевидно здоровый и полный сил, хотя и предельно озабоченный.

В спальне он, действуя со стремительной энергией затеявшей генеральную уборку домохозяйки, мигом перевернул вверх ногами постель, в два счета устроив на ней примитивную куклу, при невнимательном осмотре действительно способную сойти за спящего, завернувшись в простыни и покрывала, человека. Откуда ни возьмись в руках у него возник кудлатый пегий парик, вряд ли имевший отношение к индустрии моды – уж очень много было в нем седины. Мимоходом, будто для сравнения, приложив эту охапку синтетической шерсти к голове Федора Филипповича, Глеб деловито, с удовлетворением кивнул и принялся пристраивать ее между краем покрывала и подушкой. Генерал снова открыл рот и снова промолчал: с париком кукла и впрямь смотрелась куда натуральнее, да и в выборе масти, как беспристрастно свидетельствовало случившееся тут же, на дверце шкафа, зеркало, Сиверов не ошибся.

– Идемте, – командным тоном распорядился он, закончив. – Вряд ли за вами подглядывают в прямом эфире, но чем черт ни шутит!.. Неполадки в сети должны быть кратковременными, иначе кто-нибудь может забеспокоиться. А зачем попусту волновать серьезных, облеченных большой ответственностью перед обществом людей?

Продолжая трещать в своей фирменной манере, из-за которой иногда больше смахивал на безработного болтуна с неоконченным высшим гуманитарным образованием, чем на профессионального ликвидатора, он не терял времени зря: выключив в спальне свет, протащил Федора Филипповича через освещенную прихожую и едва не силой выпихнул из квартиры. Входная дверь осталась открытой, что позволило генералу увидеть, как Слепой ставит в стенной шкаф принесенную с собой сумку – небольшую, черную спортивную сумку, с виду полупустую. Напоследок, присев, Глеб выдвинул из нее тонкий блестящий усик телескопической антенны, после чего плотно закрыл шкаф, вышел из квартиры и захлопнул дверь.

– И? – спокойно спросил стоящий на площадке генерал.

– Пойдемте, пойдемте, – поторопил его Глеб. – У нас с вами есть где-то от двадцати минут до получаса.

Спустившись на один лестничный марш, он вынул из кармана пластмассовую штуковину, похожую на брелок дистанционного управления электрическими – в частности, дверными – цепями автомобиля, и нажал какую-то кнопку.

– Это что? – спросил Потапчук.

– Выражаясь грубо, в общедоступных терминах – генератор помех, – любезно откликнулся Сиверов, бодро перебирая ногами ступеньки. – Вернее, пульт дистанционного управления этим самым генератором. С того момента, как я вошел в квартиру, и до этой секунды ваши соседи по подъезду испытывали определенные трудности с приемом теле– и радиопередач, а также с телефонной связью – как мобильной, так и проводной. Что, без сомнения, пошло на руку ребятам из службы технической поддержки здешнего интернет-провайдера – иначе их за эти несколько минут буквально разодрали бы в клочья по телефону. Сейчас проблемы со сложной бытовой электроникой прекратились, все опять работает нормально – в том числе, разумеется, и установленные в вашей скромной обители жучки. И, кстати, я рад, что у вас нет ко мне других вопросов.

– Нет вопросов?! – Федор Филиппович возмущенно фыркнул. – Да, пожалуй, ты прав: вопросов нет. Ну, или почти нет. Зато ответов целая куча. И, боюсь, ни один из них тебе не понравится.

Очутившись на улице, в бархатистых объятиях теплого летнего вечера, он неожиданно ощутил знакомую, давно, казалось бы, забытую легкость во всем теле и слабое головокружение – как в школе, когда прогуливал уроки, или позже, в училище, когда случалось уйти в самоволку. Его неодолимо потянуло к стоящей напротив подъезда машине – еще разочек одним глазком глянуть, как там его охрана. Воистину: паны дерутся… ну, и так далее. В общем, жалко, если что. Глеб – он ведь шутит, только когда позволяют обстоятельства…