Рачек потёр воспалившиеся глаза и подумал, что нужно поесть. Голода он не ощущал, хотя ел последний раз больше двадцати часов назад, ещё на квартире с Алиной. Но, отсутствие сна и пищи начало сказываться на его теле. Реакции замедлились, в руках и ногах появилась тяжесть, а воздух вокруг стал понемногу сгущаться, казалось, даже затрудняя движения.

Поэтому Рачек собрал все свои записи и, зажав их в кулаке, решительно направился к столовой, которая, как он уже знал, находилась на втором этаже.

Но, не успел он одолеть и половины пути, как в его кармане ожил и запиликал мобильный телефон.

– Алло! Ты где? – раздался у него в ухе голос Соломина.

– На втором этаже, - ответил Рачек, определяясь по табличкам на дверях, где именно он находится. – Возле учётного отдела.

– Поднимайся наверх. Я у себя.

Без дальнейших объяснений Соломин отключился. Рачек, сразу забыв о столовой и о своём намерении поесть, развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил к лестничному переходу. Лифтом он пользоваться не стал -–они все были перегружены, потому что в здании находилось в три раза больше людей, чем обычно.

В кабинете Соломина у длинного массивного стола стоял Гена Ростин, его ближайший и, главное, надёжный помощник, а сам Артём в это время разговаривал по телефону. С появлением Рачека, Гена собрал несколько бумаг со стола и, кивнув ему, вышел из кабинета. Соломин же, не прерывая разговора, сделал приглашающий садиться жест и продолжал слушать своего невидимого собеседника, иногда прерывая его вопросами, а временами принимаясь убеждать, азартно и горячо жестикулируя, словно этот человек стоял сейчас перед ним.

Наконец он закончил разговор, небрежно бросил трубку и отдуваясь упал на своё место.

– Ф-фу! Пока каждому по десять раз одну и ту же вещь объяснишь, с ума можно съехать.

– Как Гриценко? – спросил Рачек, глядя на телефон. – Перезванивал?

– Да. Слава Богу, ещё до встречи с нашими крёстными отцами. Хорош бы я был, попади он на меня в момент разговора.

– Что, гайки заворачивал?

– Да, ты знаешь, нет. Относительно спокойно поговорили. Даже убить не пообещал, - добавил Артём и улыбнулся. Но улыбка у него получилась кислой.

– А что с девочкой? Ему уже позвонили?

– Ещё нет.

– Нет? – удивился Рачек. – Странно. Столько времени уже прошло. Что-то они тянут!

– Мне тоже это не нравится. Может быть, они выжидают момент? Разыгрывают свою комбинацию?

Рачек покачал головой.

– Бессмысленно. Время работает против них. С каждым часом риск того, что мы их накроем, становится всё больше и больше. Поэтому, разыграть свой ход с Алиной они должны как можно скорее, это в их же интересах. А они ждут… Что-то здесь не вяжется.

Соломин опустил глаза на бумаги, разбросанные по столу.

– А, может быть, они уверены, что мы их не достанем?

– Хорошо, - Рачек слегка качнулся на стуле, - но тогда возникает интересный вопрос: откуда у них такая уверенность? Ворохов ведь мёртв. Или нет?

– Да мёртв, мёртв, - Соломин легонько стукнул ребром ладони по столу. – Как гвоздь. Уже провели официальное опознание, мне недавно звонили. Или ты Роме Штубину не веришь?

– Ладно, не начинай, - примирительно сказал Рачек. – Лучше расскажи, что там у тебя с бандитами выкрутилось?

Соломин сделал простодушное лицо, подняв брови и сложив губы трубочкой, как будто собирался посвистеть.

– Ну ты же знаешь эту публику. И Хасана, и Яцека… Твой бывший контингент.

– Не-а. В моё время были другие.

– Ага. Те, которых ты посадил. Но, все они, в общем, одинаковые. Вокруг да около… Особенно Хасан этот. Но, главное, что я выяснил – они не с «Мидасом». Это точно, насколько можно верить их словам, а я, пожалуй, склонен им поверить.

– В этой ситуации – я тоже, - согласился Рачек.

– Вот. Конкретной помощи мы от них, конечно, тоже не дождёмся, хотя кое-что, всё-таки, сможем поиметь. Мы с тобой говорили, что кто-то из нашего криминалитета может быть связан с «Мидасом»…

Рачек кивком подтвердил сказанное.

– Они оба твёрдо заявляют, что это не их люди. Но вот, насчёт других, ни Хасан, ни Яцек твёрдой гарантии дать не могут.

Рачек усмехнулся, глядя на Соломина.

– Ну, давай-давай. Выкладывай. Я же с самого начала вижу – ты заначил что-то, и сейчас не терпится поделиться.