— А как матросы? Все целы? Никто не ранен, не простудился?

И только выслушав ответ, начальник штаба стал рассматривать принесенную Калгановым схему с обозначением проходов. По мере того как начштаба изучал схему, все более резкими становились морщины на его лбу. Потом он, все еще глядя на схему, озабоченно сказал:

— Проходы узки. Чуть в сторону — и авария. С одним бронекатером случится, а закупорит путь всем.

— Пусть «Жучка» пойдет головной! — предложил Калганов. — Проведем корабли точно. Пусть только держат нам в кильватер.

— А если обстреляют? — спросил начальник штаба. — Много ли вашей «Жучке» надо? Один снаряд.

— Лучше рискнуть «Жучкой», чем успехом всего дела.

Начальник штаба не сразу принял предложение Калганова — ведь «Жучка» не защищена броней, как боевые катера. Но в конце концов, поразмыслив, сказал:

— Хорошо. Пойдете впереди колонны. Но я распоряжусь, чтобы бронекатера вас прикрывали.

Когда дунайский простор стала затягивать дымка ранних осенних сумерек, на реке показалась длинная кильватерная колонна бронекатеров, идущих вверх по течению. На кораблях передней части колонны — на палубах, за орудийными башнями, за командирскими рубками — можно было заметить сидящих тесно друг к другу бойцов в серых шинелях и черных матросских бушлатах, там же стояли маленькие противотанковые пушки — эти бронекатера шли с десантом.

Палубы бронекатеров, шедших позади, были безлюдны. Это были катера артиллерийской поддержки. Впереди колонны бронекатеров резво шла «Жучка». Такое место в строю боевых кораблей было определено ей по штабной диспозиции. На «Жучке» находились разведчики — участники ночного поиска. Они должны были провести бронекатера разведанными ими проходами.

Еще не совсем стемнело, когда маленькая беззащитная «Жучка» смело подошла к проходу в первой линия подводной преграды. Ее кормовой огонь, скрытый от глаз противника, был ориентиром для бронекатеров.

«Жучка» еще не успела войти в проход, как с вражеского берега рявкнула пушка.

Плохо пришлось бы «Жучке», если бы в ту же минуту катера артиллерийского сопровождения не открыли ответный огонь по немецким батареям, вспышки выстрелов которых были хорошо видны. Вражеские батареи прекратили стрельбу по «Жучке», они спешили нащупать огнем еще плохо видные им бронекатера. Пользуясь этим, «Жучка» благополучно вошла в проход первой линии, затем — второй. Держась за нею, прошел через двойную преграду головной бронекатер. Следом, сохраняя строй кильватера, шли остальные. Вражеские батареи вновь перенесли огонь в голову колонны, на «Жучку». Но ее успел прикрыть один из бронекатеров.

…Надежды противника на то, что преграда из затопленных судов помешает нашим кораблям пройти к Прахову, не оправдались. Корабли прошли. Совместным, внезапным для врага ударом десанта и частей, наступающих по берегу, Прахово было взято. Гитлеровцы бежали, оставив орудия, боеприпасы, автомашины и много всякой другой техники.

Еще один узел обороны врага на пути к Белграду перестал существовать.

Наступила ночь, когда «Жучка», получившая несколько пробоин, вошла в праховский порт вместе с бронекатерами и остановилась у причала.

Тихая, но сторожкая, по-осеннему темная прифронтовая ночь лежала над рекой, над берегом, приткнувшись к которому стояли по-боевому затемненные, без единого огонька, бронекатера. Задраены наглухо иллюминаторы и люки, надеты чехлы на стволы орудий, безлюдно на палубах. Только маячат в пулеметных башенках возле поднятых к небу спаренных стволов фигуры дежурных пулеметчиков.

Рядом с бронекатерами возле берега — несколько небольших разномастных суденышек. Разведчики гордо именуют их своими плавсредствами: неказистая, но всеми любимая «Жучка», несколько малюток-полуглиссеров, голубой красавец «Нотунг» — катер представителя германского командования при румынской флотилии, захваченный еще в начале боев на Дунае. На этих суденышках, а особенно на «Жучке», разведчики славно потрудились в недавнем бою за Прахово, много поработали, чтобы прощупать путь дальше.

Сегодня, наверное ненадолго, до получения нового задания, бронекатера и разведотряд, все время идущий впереди них, остановились здесь, у небольшой сербской деревушки, одной из многих прибрежных деревушек, поселков и городков на пути к Белграду, до которого по реке еще более двухсот километров.

Впереди идут ожесточенные бои: враг упорно сопротивляется, контратаками пытаясь перехватить инициативу у наступающих советских войск.

Но здесь не слышно гула непрерывно идущего сражения. И пока можно отдыхать.

В тесных кубриках «Нотунга» и «Жучки» отсыпаются после многих бессонных ночей разведчики. Бодрствуют лишь вахтенные.

Неторопливо прохаживается матрос по палубе «Нотунга», поеживаясь от ночного холодка, пробирающегося под бушлат… Скорее бы смена…

Но что это? Вахтенный прислушался: кажется, пушечные выстрелы? Вот еще, еще и еще. Да, совсем явственно различимо: стреляют пушки.

— Слышишь? — окликает он вахтенного на стоящем рядом бронекатере.

— Слышу, — встревоженно отзывается тот. — Не пойму… Ведь бой далеко впереди, наши наступают, а громыхает все ближе…