Подобно маме и бабушке, Резеда тоже не выдала тайны зеркала.

— В свой срок Атиша тебя научит, — заверила она.

— А чему она вообще учит? Я ведь и без того танцевать умею, и верхом ездить — тоже!

— Это тебе только Ведунья скажет. — Резеда покачала головой. И тут же лукаво рассмеялась. — Но мы с тобой все это время были куда ближе, чем ты думаешь, гадючка ты моя!

— Как, ты и про золотистую гадюку знаешь? — удивленно пробормотала Мирина, вспоминая тот день, когда рука ее украсилась татуировкой в виде змеи. — Это тебе Хати сказала!

Резеда загадочно улыбнулась.

Вечером в канун полнолуния прибыли кони и вооруженная троянская стража, к Месту Текучих Вод доставили богато украшенный закрытый паланкин. Похоже, Кассандра так и не отказалась от своего намерения посмотреть на священные празднества кочевых племен. У реки вновь воздвигся Приамов шатер.

Перед самым началом празднества Мирина окинула взглядом растущую толпу — и увидела, что Кассандра и ее спутница Хрисеида устроились под роскошным навесом в задних рядах, зато на удобном возвышении, откуда открывался превосходный вид.

— Ну что ж, — объявила Атиша. — Прежде чем Лунные девы станут танцевать для нас, даруя нам силу растущею солнца и плавный ход лунного времени, знаю я — есть у вас кое-что и для меня!

При этих словах мазагарди гордо приосанились: все взгляды обратились на Мирину. С неистово бьющимся сердцем девушка поднялась на ноги, осознав, что это «кое-что» — она, Мирина, это про нее спрашивает Атиша!

Час пробил. Гюль и Хати вывели Мирину вперед. На расчищенной площадке у костра установили два пылающих факела Мирина встала между ними, сердце ее колотилось. Мать и бабушка отошли, смахивая слезы гордости, и взялись за барабаны. Абен тронул струны уда. Сначала мелодия полилась простенькая и медленная, но мало-помалу она усложнялась и нарастала, женщины четко отбивали ритм.

Сначала движения Мирины были чуть скованные, но вдруг взгляд ее выхватил из толпы лицо Томи: глаза юноши расширились от восхищения. А уже в следующий миг знакомый мотив подхватил ее, подчинил себе. Наслаждаясь пляской, Мирина позабыла о важности события: восторг многолюдной толпы передавался и ей, влек за собою. Она самозабвенно кружилась, взмывала в воздух в прыжке, изгибалась и покачивалась, вдохновленная перезвоном собственных украшений и пронзительным, вибрирующим гиканьем Резеды и ее друзей. Наконец танец завершился; толпа разразилась одобрительными возгласами.

Атиша энергично закивала, встряхивая высокими перьями головного убора. И простерла руку к Мирине.

— Да, — промолвила Ведунья. — Ты танцуешь легко и грациозно, словно газель. Завтра ты едешь со мной. А теперь — пробил час священных танцев ночи.

Настроение разом изменилось: праздничное ликование уступило место благоговейной сосредоточенности трудов серьезных и важных. Жрицы заняли свои места для ритуального танца вызывания дождя. Охваченные самозабвенным исступлением девушки стремительно двигались по площадке, подбрасывая к небу серебряные жезлы и ловко ловя их, в то время как мужчины и женщины племени били в ладоши и топали ногами. Вслед за тем последовал живой и быстрый танец солнца: зрители с энтузиазмом подхватили песню, качая головами вверх-вниз в лад музыке. Но вот танец солнца закончился — и все стихло. Никто не аплодировал: эти пляски были священным обрядом, а не развлечением.

Атиша встала с кресла и медленно вышла в центр круга танцовщиц. Вот она обернулась, высмотрела в толпе Хати, поманила ее в круг. Хати грациозно прошествовала вперед. Ей выпала великая честь: танцевать вместе с Атишей самый священный из танцев — танец в честь лунной ипостаси Великой Матери Маа. Ибо что сталось бы с племенами, если бы луна не убывала и не прибывала, упорядочивая ход жизни, управляя сроками зачатия и рождения из года в год?

Две старухи двигались медленно и торжественно, сплетая и расплетая руки в прихотливом узоре древнего танца. Даже Лунные Всадницы застыли в безмолвии. Мирина завороженно глядела во все глаза. Налетел ветер, остужая ей лицо и руки, по спине у девушки пробежал холодок. Пляска длилась недолго, но атмосфера изменилось как по волшебству: всех неодолимо потянуло ко сну. Лунные Всадницы встряхнули звонкими серебряными колокольцами — и старухи замерли в церемонной позе.

— А теперь — спать, — объявила Атиша.

Все послушно развернулись и в тишине разошлись. Мирина словно парила на крыльях грезы — но что-то заставило ее обернуться к шатру царя Приама. В лунном свете сверкнули яркие глаза: это Кассандра! Царевна с тоской поглядела на нее, подняла руку в немом приветствии. Густые темные волосы развевались у нее за спиной, так что лицо казалось еще тоньше обычного. Хрисеида увела подругу прочь.

— Дочь царя Приама с тебя нынче вечером глаз не сводила, — прошептала Резеда, когда девушки улеглись спать. — Она бы все отдала, чтобы оказаться на твоем месте: я прочла это в ее взгляде.

Мирина улыбнулась.

— А вот я бы за все ее богатства не хотела бы оказаться на месте царевны, — прошептала она. — Бедняжке никогда не позволят самой выбрать себе мужчину.

— Ой! — Резеда неуютно поежилась при такой мысли.

— Ну, а ты, ты-то кого в мужья выберешь?

Резеда покачала головой, пожала плечами.

— Бено таким высоким вымахал, и собой хорош, — соловьем разливалась Мирина. — Только Томи не выбирай, он меня будет ждать. И пригляди, чтобы Томи никакой другой девушке не достался, хорошо?