Молодые развернулись и, рука об руку, направились назад к потайным вратам.

— Ну, рассказывай, что там у тебя за планы? — полюбопытствовал Томи.

Битва кипела весь день. Царское семейство вновь наблюдало за сражением с высоты Южной башни. Томи внимательно выслушал рассказ Мирины о том, как она собирается освободить рабынь и доставить их в безопасное место. И, не сдержавшись, расхохотался и бурно зааплодировал.

— Итак, ты спасаешь рабыням жизнь, а заодно обзаводишься «новобранцами». Только моя умница-Змейка могла такое придумать!

— Но ты мне поможешь? — не отступалась молодая женщина.

— Конечно, помогу, — кивнул Томи.

— Тогда пойдем, познакомишься с Акасей, — пригласила Мирина. — Это моя служанка и посредница.

Акася, махнув рукой на церемонии, сурово отчитала Мирину: дескать, зачем она, с риском для жизни, выходила за городские стены?

Томи вновь рассмеялся.

— Вот теперь я и впрямь все понял! — промолвил он. — Эта женщина — никакая не рабыня, она — Лунная Всадница до мозга костей!

— И остальные таковы же, — заверила Мирина. — Но есть одна проблема. Большинство их в жизни не ездили верхом.

Томи внимательно слушал жену, однако то и дело поневоле отвлекался, тревожась за своих эфиопских друзей и за исход битвы под городскими стенами. К тому времени, как солнце склонилось к западу, Мирина снова спустилась к Южным вратам вместе с Кассандрой и занялась ранеными. Томи принялся помогать перетаскивать пострадавших внутрь крепости.

Царь Мемнон сражался как лев, но к вечеру пал и он. Царь Приам в который раз устало распорядился о проведении погребальных обрядов, а отчаявшиеся троянцы наконец-то заговорили о том, чтобы вернуть Елену ахейцам.

— Снова поражение! Но Парис погиб, так нам-то зачем сражаться?

— Может, они пощадят нас, если отдать им Елену?

— Они ведь наверняка уйдут, если отнимут у Деифоба невесту, которая, к слову сказать, и сама за него замуж не рвется!

Новых союзников не предвиделось, помощи ждать было неоткуда, и даже Эней, что столь храбро возглавлял войско после гибели Гектора, вслух выражал сомнения в том, стоит ли воевать дальше.

Кассандра встала на его сторону и принялась упрашивать отца отдать ахейцам Елену.

— Она охотно вернется к мужу, — уверяла Кассандра.

Но царь Приам был непреклонен.

— Сражаться десять долгих лет, а теперь вот взять да и сложить оружие? Да ни за что!

Кассандра рыдала и умоляла, но Приам ничего не желал слушать и грозился запереть дочь, если она не уймется. Мирина утешала подругу и уговаривала ее уехать вместе с рабынями, как только их удастся освободить.

На это предложение Кассандра лишь покачала головой.

— Троянцы — те немногие, кому довелось уцелеть, — знали меня всю жизнь, они и сегодня видят во мне жрицу троянского Аполлона. Мне должно оставаться с ними до последнего.

Мирина покачала головой.

— Но когда ахейцы ворвутся внутрь — а так, по всей видимости, и случится! — что станется с тобой?

Кассандра решительно сжала губы.

— У меня свои планы, милая подруга. Жрица Феана надеется добраться до Фракии и спрятаться там на время, взяв с собою Хрисеиду и ее сына. Как только Троя падет, а мы обе знаем, что так оно и будет, ахейцы уйдут с наших берегов, по крайней мере, на какое-то время.

— Но как же ты, царевна? — не отступалась Мирина.

— Я попытаюсь присоединиться к моим друзьям и поеду с ними на юго-восток, на маленький остров Сминфий, где отец Хрисеиды Хрис по сей день удерживает в своих руках храм Аполлона Сминфейского. По крайней мере, там мы попытаемся собраться все вместе и обрести мир и покой.

Мирина досадливо поцокала языком.

— Но ты же троянская царевна, царская кровь течет в твоих жилах! Для Агамемнона с его братцем ты — завидная добыча. Боюсь, они уволокут тебя с собою и станут унижать тебя, дабы все видели, какие они великие победители!

Кассандра улыбнулась.

— Но ты забываешь об одном. Мы с тобой храним тайну, что в глазах Агамемнона обладает немалой ценностью! Причем куда большей, чем вся его хваленая гордость!

— А-ааа, — с полуслова поняла Мирина.

— Я могу открыть ему, что, невзирая на его бесчеловечную жестокость, Ифигения жива и в безопасности. Я могу засвидетельствовать это перед его женой Клитемнестрой и сообщить царице, что ее дочь жива и здорова. Как думаешь, многого ли стоят подобные вести?