Когда он взойдет на трон, то уничтожит насилие. Он ненавидит армию, военачальников и воинов, ограниченный ум всяких вояк. Он считал, что с помощью грубой силы можно недолго сохранять власть. Рано или поздно побежденный народ становится победителем, восставая против насилия. Зато подчинить его, опутав сетью хозяйственных законов, которые понимает и которыми управляет только горстка избранных, — вот наилучший путь быстро устранить все попытки сопротивления.

Шенар возблагодарил судьбу за то, что она дала ему положение старшего сына царя и официального преемника фараона. И конечно же, Рамзесу, невыдержанному и несведущему в таких делах, не помешать ему в осуществлении его грандиозных проектов.

Торговая сеть в масштабах цивилизованного мира — и он один неограниченно властвующий над ней. Союзы только лишь в его интересах — и одна нация, в которой исчезнут различия и обычаи… Разве мог существовать более восхитительный проект?

Какая разница, что будет с Египтом… Он послужит отправным пунктом, но сам по себе он слишком мал. У юга, запертого в своих границах, нет никакого будущего. Когда Шенар добьется успеха, он обоснуется в какой-нибудь уютной, приветливой стране и будет держать в руках всю империю.

Обычно при дворе не принимали иностранных торговцев. Своим приемом преемник Сети хотел подчеркнуть интерес, который к ним питал. Таким образом, он подготавливал почву для будущего, скорейшего приближения, которого жаждал. Убедить Сети изменить свой курс будет нелегко, но разве правитель, даже уважающий законы Маат, не должен подчиняться требованиям момента? Шенар сам себя пытался убеждать тем, что его аргументы безупречны.

Прием был его откровенным успехом. Иностранные торговцы пообещали Шенару подарить самые красивые вазы, изготовленные мастерами. Он сможет пополнить свою коллекцию, известную всем на Ближнем Востоке и даже на Крите. Чем бы он только ни пожертвовал для приобретения любого из совершенных образцов с мягкими изгибами и волшебными цветами! К радости обладания прибавлялось наслаждение взгляда. Пребывание один на один со своими сокровищами доставляло Шенару удовольствие, которое у него никто не мог отнять.

Один из его шпионов приблизился к нему, нарушив теплую беседу с азиатским торговцем.

— Неприятное известие, — прошептал он.

— Какого рода?

— Ваша мать недовольна результатами официальных расследований.

Шенар скорчил гримасу.

— Просто приступ плохого настроения?

— Гораздо больше.

— Она хочет сама провести расследование?

— Уже вызвала главу службы безопасности во дворец.

— Он совершенно беспомощен.

— Если его загонят в угол, он может доставить нам неприятности.

— Пусть потрепыхается.

— А если он докопается до истины?

— Маловероятно.

— Может, сделать ему предупреждение?

— Я боюсь непредвиденной реакции: дуракам недоступно разумное рассуждение. Кроме того, я думаю, он не нападет ни на один серьезный след.

— Итак, какие будут указания?

— Наблюдать и держать меня в курсе.

Шпион исчез, Шенар снова повернулся к гостям. Несмотря на раздражение, он изобразил на своем лице подобие улыбки.

Речная охрана постоянно наблюдала за входом в северный порт Мемфиса. Прибытие и отправление кораблей было отрегулировано так, чтобы избежать происшествий. Каждое судно заносилось в списки и, в случае затора, должно было подождать, прежде чем отправиться по назначению.

Служащий на главном канале следил за кораблями почти рассеянным взглядом: в час завтрака движение становилось более редким. С высоты белой башни, раскаленной жгучим солнцем, охранник не без гордости наблюдал за Нилом, канавками и зеленеющими полями, чья широта выдавала начало дельты. Меньше чем через час, когда солнце начнет садиться, он вернется к себе домой, в южный пригород Мемфиса, и, хорошенько отдохнув, будет играть с детьми.

Его желудок сводило от голода. Человек пожевал кусок лепешки с листьями салата, срезанными утром. Его работа была более утомительной, чем могло показаться на первый взгляд. Она требовала способности к большой сосредоточенности.

Вдруг — странное зрелище.

Сначала он подумал, что это мираж, вызванный игрой света на голубой глади реки. Затем, забыв о еде, прирос взглядом к невероятному сооружению, проплывающему между двумя лодками, нагруженными амфорами и мешками с зерном.

Это была, действительно, ладья из папируса… А на ее борту — юный силач, в адском ритме орудующий шестом!

Обычно такого рода суденышки не выходили из водного лабиринта дельты… Но главное его не было в списке кораблей, которым в этот день было разрешено находиться у причала! Используя зеркальце, охранник подал сигнал группе оперативного действия.

Три быстрые ладьи с командами тренированных гребцов ринулись на нарушителя и были вынуждены остановить его. Сын Фараона, Рамзес, вышел на землю, сопровождаемый двумя охранниками.

Красавица Изэт дала выход своему гневу.

— Почему Рамзес отказывается меня принимать?