— Я больше не могу терпеть, — сказал им мистер Чиллингворт и спрыгнул вниз на землю. — С вами или без вас, но я собираюсь осмотреть его тело.

— Не будьте опрометчивым, — закричал Маршдел. — Смотрите, он снова поднимается. О, как огромна его фигура!

— Я доверяюсь небесам и праведному делу, — ответил доктор, высвобождая шпагу из трости. — За мной, друзья! Или я пойду один!

Генри спрыгнул со стены, и Маршдел последовал за ним.

— Вперед! — закричал он. — Я с вами!

Трое мужчин побежали к злополучной кочке, но прежде чем они приблизились к ней, вампир вскочил на ноги и быстро помчался к роще, которая находилась неподалеку.

— Он почувствовал погоню, — прокричал мистер Чиллингворт. — Смотрите, как он озирается и наращивает скорость.

— Стреляйте в него, Генри! — взмолился Маршдел.

Юноша выстрелил, но, очевидно, не попал. Либо вампир не обратил внимания на новую рану. Он скрылся во мраке рощи, не оставив своим преследователям никакой надежды найти и поймать его.

— Дальше двигаться опасно, — сказал Маршдел. — На открытой местности я согласен оказаться в метре от него. Но в лабиринте темной рощи он имеет сотни преимуществ.

— Бессмысленно преследовать его в лесу, — согласился Генри. — В такой темноте мы ничего не увидим.

— Я тоже не настолько безрассуден, чтобы следовать за ним в глубь рощи, — заметил мистер Чиллингворт. — Кроме того, я слишком смущен происходящим.

— Я тоже, — признался Маршдел. — Что мы можем еще предпринять?

— Пожалуй, ничего, — ответил Генри. — И все же под куполом этих небес я клянусь, что не пожалею ни времени, ни сил на то, чтобы с Божьей помощью распутать клубок страшной тайны. Кстати, вы заметили одежду, которая была на призраке?

— Какой-то старомодный наряд, — произнес мистер Чиллингворт. — Такие были в моде не менее века назад.

— Я тоже так считаю, — согласился Маршдел.

— И я, — возбужденно добавил Генри. — Но разве это не подтверждает нашу догадку о том, что вампир является моим предком, который сто лет назад совершил самоубийство?

В тоне юноши чувствовалось такое волнение, что мистер Чиллингворт взял его под руку и произнес:

— Ступайте домой. Хватит с вас ужасов, иначе вы доведете себя до серьезного психического расстройства.

— Нет, нет!

— Ступайте домой! Я вас умоляю. Вы слишком возбуждены погоней, чтобы рассуждать об этом деле с необходимым трезвомыслием.

— Прислушайтесь к совету, Генри, — сказал мистер Маршдел. — Он исходит от друга. Давайте сейчас же вернемся домой.

— Я поступлю по-вашему, — ответил юноша. — Я чувствую, что более не могу контролировать свои чувства… Мне остается лишь довериться мнению тех, кто оказался в этом деле хладнокровнее меня. Ах, Флора! Несчастная Флора! Мне нечем тебя успокоить!

Опечаленный Генри впал в состояние полной прострации. Впрочем, при таком обилии бед, которые столь внезапно обрушились на его семью, мысль о сверхъестественной силе адского существа разрушала любую надежду на будущее счастье в этом мире. Молодой человек позволил старшим товарищам отвести себя домой и больше не сказал о вампире ни слова. Он уже не мог оспаривать те факты, которые, сплетаясь в одно целое, доказывали существование зла, противоречившего всем законам небес и тому, что до сего момента считалось им незыблемой основой природы.

Когда они подошли к особняку, Генри прервал молчание:

— Я не могу отрицать, что такое возможно, но вероятность не постигается оценкой одного момента.

— На небесах и на земле есть много разных вещей, о которых не подозревает наша философия, — ответил Маршдел.

— Я верю в то, что вижу, — добавил мистер Чиллингворт.

— Так значит вы тоже поверили в это? — обернувшись к нему, спросил Генри.

— Во что именно?

— В существование вампиров.

— Я? Да если бы вы заперли меня в комнате с сотней вампиров, я бы все равно считал их зубы вымыслом.

— Даже после того, что мы видели сегодня ночью?

— А что мы видели?

— Вы сами были тому свидетелем.

— Действительно, я видел человека, лежавшего на кочке. И я видел, как он встал. После выстрела мне показалось, что он был ранен, но потом я увидел, как этот мужчина в спешке умчался в лес. Вот и все, что я могу вам сказать.

— Но неужели вы, приняв в соображение все обстоятельства, не поняли, кем было это мерзкое создание?

— Нет, моя душа противится этому. Я готов умереть за свое неверие, ибо существование таких адских существ являлось бы поруганием небес и Бога.