— Напиши ему письмо, а я его отнесу.

— То есть, вы согласны быть моим секундантом?

— Конечно. Разве я могу доверить такое дело другому человеку? Ты передашь мне свое завещание, и я выполню любую твою волю.

— Тогда я сейчас же напишу письмо. Этот негодяй нанес мне оскорбление, которое я не могу стерпеть. Его визит в комнату моей невесты нарушил все рамки приличия.

— И я того же мнения, мой мальчик.

— А после рассказа доктора о ране я вообще не сомневаюсь в том, что сэр Варни — вампир или человек, выставляющий из себя вампира.

— Все ясно, Чарльз. Пиши письмо, и я передам ему твой вызов.

— Уже приступаю.

Голланд был обрадован и немного удивлен готовностью дяди стать его секундантом на дуэли с вампиром. Впрочем, он объяснил это привычкой старого вояки к раздорам и ссорам различного вида, которые адмирал, в отличие от более мирных людей, уже не воспринимал как важные события. Однако если бы Чарльз посмотрел на дядю в тот момент, когда он писал письмо сэру Варни, то увидел бы на его лице исключительно самодовольное и хитрое выражение. Скорее сего, согласие на дуэль было лишь видимой уступкой адмирала. Но это ускользнуло от Чарльза, и через несколько минут он прочитал дяде написанный текст:

— Ну как? — спросил юноша.

— Отлично, — ответил адмирал.

— Я рад, что вам понравилось.

— А иначе и быть не могло. Мне всегда нравится, когда в письме мало слов и много смысла. Твое послание не объясняет никаких причин, а только требует того, что ты хочешь. Я имею в виду быструю и честную дуэль. Так что все нормально, и лучше написать невозможно.

Выслушав слова дяди и взглянув на его лицо, Чарльз заподозрил, что старик иронизирует над ним. Но сверхъестественно серьезный вид адмирала ввел юношу в заблуждение.

— Это хорошее письмо, — повторил моряк.

— Да, я вас понял.

— Тогда почему ты так смотришь на меня?

— А как я на вас смотрю?

— Ты сомневаешься в моей искренности?

— Нисколько, дядя. Мне лишь показалось, что в вашем голосе промелькнула ирония.

— Ну что ты, мой мальчик?! Я никогда в жизни не был таким серьезным.

— Тогда прошу прощения. И помните, что в этой ситуации я вкладываю в ваши руки свои достоинство и честь.

— Можешь положиться на меня, приятель.

— Что я и делаю.

— Тогда я пойду и повидаюсь с этим типом. Адмирал вышел из комнаты, и через миг Чарльз услышал его зычный голос:

— Джек! Джек Прингл! Где ты, чертов бездельник?

— На вахте, сэр, — ответил боцман, выбегая из кухни.

Поскольку в доме не осталось прислуги, а кому-то надо было готовить пищу для семьи и гостей, Джек взялся помогать хозяйке дома.

— За мной, мошенник, — рявкнул адмирал. — Нам нужно прогуляться в одно место.

— Но скоро начнут раздавать пищевые пайки, — с беспокойством заметил Джек.

— Не волнуйся. К тому времени мы уже вернемся. Почему ты всегда думаешь только о питье и жрачке? Пусть меня повесят, Джек, но мне кажется, что ты вообще не способен на другие мысли. За мной, матрос. Я собираюсь совершить небольшой круиз, и тебе придется сопровождать меня в этом путешествии.

— Слушаюсь, сэр! — ответил Прингл, и оба оригинала, переругиваясь, вышли из дома.

Какое-то время Чарльз слышал их голоса, но вскоре они угасли у ворот. Юноша беспокойно зашагал по комнате. Он понимал, что следующие двадцать четыре часа могут стать последними в его жизни. И подобно любому другому мужчине, оказавшемуся в такой ситуации, Голланд переживал и немного нервничал.

— Ах, Флора! Милая Флора! — произнес он наконец. — Какими счастливыми мы могли бы быть! Но все это в прошлом, и мне не остается ничего иного, как только убить мерзавца, который сделал нашу жизнь такой ужасной. Если я убью сэра Варни в честном и открытом поединке, то уничтожу его тело и не позволю вампиру вновь являться к нам при свете луны.

Трудно было поверить, что молодой человек, с прекрасными манерами и образованием, мог приобщиться к такому отвратительному и страшному предрассудку. Однако сила совпавших обстоятельств заставила Чарльза размышлять о возможном воскрешении вампиров и о способах уничтожения их трупов. Юноша вспомнил фрагменты историй, в которые почти никто не верил. Да он и сам прежде относился к ним скептически.

— Я где-то читал о том, как этих существ загоняют могилы, — прошептал он, возбужденно шагая по комнате. — Чтобы пригвоздить вампиров к земле, в их тела вбивают колья, а затем в дело вступает процесс естественного разложения, и воскрешение этих тварей становится абсолютно невозможным.