Эти слова заставили начопера открыть коробку цветных карандашей, пододвинуть свою рабочую карту.

– Разгром отряда особого назначения полковника Назарова возложить на оперативную группу из состава тринадцатой армии…

Горюнов сокращенно записал на поле карты боевой состав оперативной группы: «Кав. бр., 2 Дон. див.».[30]

– …Командующему войсками тринадцатой армии товарищу Эйдеману…

Начальник оперативного отдела наносил решение комфронта на рабочую карту и делал записи в тетради.

Гиттис подошел к Горюнову и, убедившись, что идея его решения нанесена правильно, заметил:

– Мы дадим Назарову оторваться от береговой зоны и утратить радиосвязь с кораблями. Азовская флотилия их отгонит. Врангель, убедившись, что отряд Назарова успешно продвигается вперед, бросит на Кубань крупные силы. Это, разумеется, ослабит его главную группировку в Северной Таврии и облегчит нам ее разгром.

– Кроме того, товарищ командующий, – воспользовался паузой Артамонов, – всякое наступление противника вызывает к действию скрытые силы контрреволюции. Это поможет нам быстрее выявить и ликвидировать эсеро-белогвардейские заговоры в Ростове, Екатеринодаре, а возможно, и в других городах.

– Возможно, – согласился командующий. – Кстати, а как мы сохраним секретность работы?

Артамонов провел ладонью по густым, жестким волосам.

– Я предлагаю план ликвидации отряда Назарова разработать не в штабе фронта, а в штабе тринадцатой армии. Ведь ответственность за эту операцию возложена на командарма товарища Эйдемана.

– Недурно. – Командующий встал. – Если нет вопросов, вы свободны, товарищи.

Артамонов подождал, когда Горюнов выйдет.

– Вы хотели еще что-то предложить? – спросил командующий.

– Да, – ответил Артамонов. – Чтобы ускорить раскрытие агентурной сети в Ростове, мы проведем, так сказать, «взрывную» операцию.

– В чем ее суть?

– Полковник Назаров после высадки будет устанавливать непосредственную связь со своими «опорными пунктами» на Дону. Вот мы и должны помочь ему в этом.

– Любопытно, – медленно произнес командующий войсками фронта.

Они снова сели за стол и углубились в работу.

2

Миноносец «Жаркий» вышел в Таганрогский залив. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Матросы рассыпались по всему кораблю и через мгновение заняли места на боевых постах. Комендоры быстро сняли с механизмов наводки чехлы, навели стволы орудий на прямой выстрел по выплывшему из прозрачно-сизого марева хутору на берегу Кривой косы.

Полковник Назаров напряженно всматривался в знакомые с детства места, и тревожные чувства наполняли его. Здесь, на этом огромном клине земли, постепенно переходящем в узкую пятиверстовую стрелку, прошло его детство, здесь он знает каждую сажень берега, каждый фут дна. У западного основания Кривой косы, в устье извилистой речки Грузский Еланчик, широко раскинулась станица Ново-Николаевская. Там он родился. Встречал степные зарницы в дичьевых затубах, косил пахучую траву в луговых низинах, ловил в мелководных ериках раков. Его охватило нетерпение. Подумалось: «Вот подивятся станичники! Сын Кирилла Назарова объявился с войском, освобождение принес. Соберутся старики на майдане и станут выкрикивать: „Избрать Семена Назарова станичным атаманом!“ Нет, казаки, не для того пришел на Дон Семен Назаров. Быть ему наказным атаманом Войска Донского!»

Назаров осмотрел в бинокль береговую линию и удовлетворенно сказал есаулу Белашу.

– В таком мареве береговые посты красных вряд ли смогут определить, чьи корабли вошли в залив, а пока разберутся, мы успеем завершить высадку десанта на Кривой косе.

– Успеем, – уверенно сказал есаул. – Тут рукой подать.

Пройдя стрелку Кривой косы, миноносец стал против хутора Обрывного. Канонерские лодки «Живой» и «Стража», буксирующие болиндеры, отстали. Назаров прикинул: «Пока эти дряблые старички подтянут болиндеры к месту высадки, пройдет не менее часа». Не отрывая взгляда от берега, он отдал приказ команде разведчиков, усиленной инженерным взводом:

– Есаул Белаш, высадиться у северо-западной окраины хутора Обрывного. С ходу атаковать, захватить его и, заняв круговую оборону, закрепиться. Разведку вести… – Он указал направления и задачи.

Белаш повторил приказ.

– Не забудьте: все линии связи, подходящие к Ново-Николаевской, должны быть немедленно перерезаны.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

…Скрипят блоки талей, натужно дрожат тросы. Тяжело и медленно клонятся за борт шлюпбалки. На уровне борта шлюпки замирают. Казаки неторопливо, будто нехотя, переступают через борт в висящие над водой шлюпки. Сначала пулеметный расчет, потом все остальное. Пулемет устанавливается на крышку носового люка и приводится в готовность к ведению огня. Казаки усаживаются на сиденья и ставят карабины между ног.

Пожилые, дубленные ветрами и бедами лица казаков серьезны и сосредоточенны. В их глазах не видно того боевого возбуждения, когда перед атакой казак лихо заламывает кубанку на затылок или грозно нахлобучивает ее на лоб, когда вспыхивает в душе пламень лютой ярости, бросающей казака безудержно вперед. Но и чувства угнетенности не было.

Назаров следил за тем, чтобы при высадке было сохранено взаимодействие во всех звеньях боевого порядка отряда. Это облегчит захват плацдарма и дальнейшее развитие успеха.