Она подняла с пола платок, снова повязала его на шею и вышла из квартиры.

Линда спустилась с крыльца, сухо поздоровалась с Тони и направилась к круглосуточному кафе быстрого питания.

Холодный ветерок остудил пыл Линды, и она подумала, что во время разговора с подругой перегнула палку. Линде стало не по себе. Она уже хотела развернуться и побежать обратно к дому, как в животе у девушки заурчало.

И Линда решила, что сначала перекусит, а потом, на сытый желудок, процесс примирения пройдет куда приятней, нежели с выворачивающим чувством голода.

Толкнув перед собой дверь, Линда вошла в небольшое помещение. Ее широкие ноздри сразу же почуяли аромат булочек с корицей, шоколадного печенья, рогаликов с клубничным джемом.

Девушка остановилась у витрины и уже представила вкус кремовых пирожных. Потом она сунула руку в карман плаща, достала пару смятых купюр и протянула их продавцу.

— Три пирожных. Заверните каждое отдельно, — попросила Линда, показывая пальцем на бисквиты с розовым кремом.

Продавщица фыркнула, залезла под прилавок, достала три бумажных пакетика и чуть ли не перед носом Линды встряхнула их.

— Что еще?! — рявкнула продавщица.

Линда сразу же впитала весь негатив, излучаемый продавщицей, и подперла бока руками.

— Что еще?! — на повышенных тонах спросила Линда. — Вашу улыбку и доброжелательность!

Продавщица скривилась в пародийном подобии улыбки и свысока посмотрела на покупательницу. Конечно, макияж у Линды был вызывающим: ярко-красная помада, накладные ресницы длиною в пять сантиметров, темные тени, доходящие до бровей. Еще от Линды пахло сигаретами и алкоголем. Так же и наряд ее был далеко не монашеским: Линда не успела переодеть короткое черное платье после банкета. На полной фигуре девушки оно выглядело даже очень коротким и никак не подходило для прогулки по городу.

— Я буду улыбаться, когда захочу! — Продавщица снова тряхнула пакетом перед лицом Линды.

— Нет, ты улыбнешься, когда Я захочу! — Линда ткнула пальцем в грудь продавщицы. — А если ты этого не сделаешь, я поговорю с твоим шефом, и он выпрет тебя на улицу! Знаешь, сколько у меня накопилось зла? Я готова стереть в порошок любого, кто затронет меня в неподходящем месте и в неподходящее время! Так вот! Ты затронула! Готовься к войне!

— Да иди к черту! Я и так сегодня последний день работаю! — заорала продавщица. — Вот тебе на память от меня! — Она схватила пирожное, смяла его в руке и швырнула в Линду.

— Ах, так! — Линда, недолго думая, вцепилась в волосы продавщицы.

Спустя десять минут Линда сидела за столиком в кафе быстрого питания и вытирала салфеткой остатки крема на воротнике плаща, а продавщица в это время собирала пучки своих волос с витрины.

— За что уволил-то? — спокойно спросила Линда.

— За недостачу. Сама виновата, сдала с десятидолларовой купюры, как с сотни. Рассеянная стала в последнее время... — Продавщица вздохнула. — Сын вообще нюх потерял.

— Грубит?

— Нет. В прямом смысле слова. Проблемы с обонянием.

— А... Ты прости меня, ладно?

— Да, и ты тоже. Окатила тебя грязью. Личное нельзя смешивать с работой.

— Круговорот зла... — Линда усмехнулась.

— Что? — Продавщица намотала на палец прядь своих выдранных волос.

— Вот тебе сейчас стало легче? — Линда подошла к прилавку. — Ты покричала, подралась, кинула в меня пирожным. Тебе сейчас легче?

— Не представляешь насколько! — Продавщица улыбнулась. — Правда.

— Значит, ты «выплескиватель». Свою отрицательную энергетику, проблемы, переживания выливаешь на окружающих. Я такая же и поэтому тебя понимаю. Так нельзя делать, но мы с тобой по-другому не можем. — Линда скомкала салфетку и протянула ее продавщице.

Та выкинула ее в ведро.

— И это правда. Иногда так хочется покричать на кого-нибудь... — призналась продавщица, потом достала с витрины пирожные и упаковала их Линде. — Держи, за мой счет. Все равно за эту неделю зарплату уже не получу. Тут, видите ли, штрафы гигантских размеров! Знала бы, так еще с первого дня начала бы копить! А теория твоя правдоподобна. У меня вся семья такая... мягко говоря, нервная. И каждое утро мы начинаем с подобной разрядки.

— Это моя подруга придумала. Ну ладно. Встретимся, может, когда-нибудь. Я в театре работаю. Заходи. — Линда махнула продавщице рукой, улыбкой поблагодарила за пирожное и вышла в темную ночь.

Когда Линда вернулась, она первым делом сбросила туфли и пальто, взяла пирожное и побежала на цыпочках в спальню Эми. В комнате было темно. Однако Линда знала, что Эми не спит. Девушка после ссор долго приходит в чувство. Иногда Линда замечала, что после того, как сорвется и выльет все зло на подругу, Эми не меньше двух часов молча сидит в углу комнаты и смотрит в одну точку. Она не плачет и не пытается доказать что-то Линде. Она сглатывает, потом где-то внутри нейтрализует весь негатив и уже наутро вновь улыбается. Эми отходчивая, и благодаря этой ее черте характера девушки столько времени дружат.